изведу! И тебя, и всех вас! Я теперь такое умею, что вам и не снилось!
Глава шестая
По возвращении мужиков Дарья заторопилась на заимку. Невыносимо ей было оставаться в одном доме с Анной. Дома она успокоилась. Марко, когда она рассказала ему о произошедшем, только посмеялся. Прошло какое-то время, и история с кошкой и колдовской книгой стала забываться. Дарья приписала случившееся разыгравшемуся воображению да дурному нраву взбалмошной девчонки. В середине осени сыграли свадьбу Анны, и та покинула родительский дом. Молодые зажили своим хозяйством в родном селе Сергея.
Наступила зима, снежная, вьюжная. В одну из студеных зимних ночей родила Дарья дочь. Марко радовался, как дитя, тем более, что девочка удалась в него – чернявенькая да темноглазая. Дарья похорошела после родов. Молока у нее хватало, ребенок был сыт и спокоен. При крещении дали девочке имя Мария.
На кашу только родня съехалась. Анна с Сергеем прибыли с богатыми подарками, дед тоже не поскупился. Потискали младенца, на руках поносили. Аннушке племянница приглянулась, – тетешкала ее, пока Дарья с улыбкой не забрала ребенка, – дескать, покормить надо. Анна сверкнула на сестру глазами, но отдала. Став мужней женой, она не шибко изменилась, разве что стала еще красивее. Сергей, похоже, у нее по одной половице ходил, во всем слушался. Хозяйство у них было справное. Все, вроде, было хорошо, но не весела была Анна. Таилась в ее глазах какая-то печаль, как будто что-то грызло ее изнутри.
Гости разъехались. Снова замелькали короткие зимние дни. Снега намело вокруг заимки, как никогда. Работника зимой не держали, Марко сам всю работу по хозяйству делал. Дарье с бабьими делами да ребенком забот тоже хватало. Спали крепко. Но незадолго перед рождеством стал будить их по ночам волчий вой. Похоже, звери вовсе оголодали, подходить стали к самой заимке. Днем за пряслом видны были многочисленные следы волчьих лап. Марко часто просыпался, лежал ночами без сна, смотрел в темноту… Дарья чувствовала это и тоже не спала. Не ведомо отчего, ей было страшно.
Однажды Марко не выдержал, встал, оделся и вышел в ночную темь. Дарья хотела побежать за ним, но словно какая-то сила остановила ее. Заплакал ребенок. Она встала, дала ему грудь и долго сидела, обняв дитя. Странное забытье нашло на нее: все мелькали перед ее мысленным взором серые звери, летел снег. Она ощущала стремительность бега под звездным небом, по снежному простору, чувствовала радость движения, вольную волю и щемящую, непонятную грусть, такую, что завыла бы, кажется, на луну по волчьи…
Марко вернулся на рассвете, холодный, заснеженный, веселый…
– Что не спишь, Дашенька? – спросил, целуя; приласкал ребенка, лег, потянулся и быстро уснул. От полушубка, висящего у порога, пахло мокрой псиной, снегом и хвоей. Дарья положила ребенка в зыбку, подошла к окну и долго стояла, прижавшись лбом к холодному стеклу…
Утром она, как с ножом к горлу, пристала к мужу: