Ивану Никитичу снова поблазнилось, что в его приоткрытом рту сверкнули вдруг длинные нечеловеческие зубы. Однако Никитич только сердито тряхнул головой, отгоняя морок.
После завтрака гости с Иваном Никитичем собрались ехать на заимку. Хозяин запряг в телегу крепкого вороного конька, положил изрядно съестных припасов, чтоб хватило Петру с Марко на первое время, пока обживутся. Мужики уселись на телегу, Марко предпочел идти пешком. Когда телега скрылась за околицей, Аннушка незаметно выскользнула из избы. Дарья, хватившись ее, напрасно гадала, куда скрылась несносная девка. Не найдя ее ни в избе, ни на усадьбе, она пошла к соседям.
Погибшего Нилыча уже привезли домой. Он лежал на столе, бледный и благообразный. Монашка в черном читала над ним, в головах покойника горели восковые свечи. Мужчин в доме не было. Невестка Нилыча, пожилая черноглазая баба, сидела на лавке. При виде Дарьи она неприязненно уставилась на нее. В горнице было еще несколько старых женщин. Они тоже неодобрительно покосились на девушку.
– Не надо ли чем помочь вам, тетка Марина? – спросила Дарья. – Вы скажите только.
– Сами управимся! – сухо проговорила хозяйка. – Вам-то наше горе – не горе. Рады, небось?
Дарья удивленно посмотрела на нее:
– А чего ж нам радоваться, тетка Марина? Мы вам не враги какие…
Одна из женщин незаметно тронула Марину за рукав. Та замолчала и отвернулась. Дарья постояла, слушая чтение монашки, перекрестилась на иконы и вышла.
– Ишь, крестится, ведьмаково отродье! – прошептала Марина. – Всем известно, что дед колдуном был!
– Не греши, Маринка! – одернула ее монашка. – Дарья – девка добрая. На богомолье к нам часто ходит. Она за дедов грех не ответчица.
– Зато младшая – еще та ведьма будет! Вся в материну родню! У, злыдня растет!
Марина даже сплюнула со злости.
– Ты злишься, а не дед ли ваш, покойничек, – сказала другая старуха, – поспособствовал, чтобы Петра, Марьи покойной брата, в рекруты взяли вместо твоего мужика? Если по-правде, не его ведь жребий был в солдаты идти. Откупил Нилыч своего сына, все это знают.
– Чего теперь старое поминать? Уж боле двадцати пяти годов минуло… А кто это к ним вчерась припожаловал, не знаете? Надо было у девки спросить…
Соседки сами терялись в догадках.
Монашка шикнула на разговорившихся баб и продолжила чтение.
***
Аннушка стояла под черемухой, ростущей на границе с соседским огородом. Рядом на траве сидел бледный, осунувшийся Андрюшка. Он убежал из избы, когда привезли деда, так страшно было ему взглянуть на старика. Теперь он немного отошел. Анна осторожно расспрашивала его о том, что случилось в ночном. Ее голос звучал мягко, успокаивающе.
– Ты расскажи, что видел, – говорила она. – Расскажешь – и легче станет. Волков ты, что ли, не видал? За речкой они зимой каждую ночь воют. Что ж ты так испугался?
– То не просто волки были. Там