После пары попыток обновления сообщение предательски стоит на том же месте. Он прочитал письмо снова. Смотрел на него, пытаясь найти какой-то подвох. Но подвоха не было. Сестра прямо и однозначно всё расписала.
С первого дня своего пребывания в Германии, ещё в Берлине, Ниджат был уверен, что изменения и тяжёлые времена происходят лишь у одного из Мустафаевых – у него. Там, дома, всё идёт своим чередом. Мирза, наверняка, так же работает и добавляет свой заработок к пенсии матери, распределяя бюджет. Лейла помогала ей по дому и приглядывает за Али. Потом, разумеется, Лейла выйдет замуж, и Мустафаевым станет значительно легче. Ни при каких раскладах Ниджат не думал, что смерть когда-то зайдёт и в их обшарпанную квартирку.
Он вновь обновляет страницу. Сообщение было отправлено в ночь с пятницы на субботу. Ниджат закрывает лицо ладонями. То самое уведомление, которое он свернул, чтобы перечислить Зауэру деньги за счёт в пабе и было сообщением Лейлы! Выходит, он опоздал.
Ниджат встаёт из-за своего кресла и чертыхается. На родном. Он всегда возмущался на азербайджанском языке.
– Ты куда? – спрашивает Дресслер, который только что закончил писать обзор на тур во второй Бундеслиге.
Ниджат промолчал. Лишь формально постучал по двери кабинета Яспера Фельда и вошёл туда.
– Быстро ты! – улыбаясь широкой белозубой улыбкой, восторженно говорит Яспер, – где статья?
Пустые глаза Ниджата были устремлены прямо на Фельда. На мгновение главному редактору показалось, что взгляд этот направлен сквозь него.
– Дайте мне отпуск. На десять дней, – протараторил Ниджат, – прошу вас.
Фельд удивлённо приподнял брови.
– Что такое? В Берлине завтра выступает Rammstein, а ты узнал об этом лишь сейчас? Или в Дюссельдорфе выступают те типы в масках, режущие свиней на концертах?! Ну уж нет, Ниджат, я говорил тебе тогда, повторяю и сейчас: об этом надо говорить заранее!
Правовые нюансы на рабочем месте в Германии Ниджат выучил наизусть, как и любой мигрант. С начала года он уже успел взять отпуск дважды. Первый раз, посреди рабочего дня ему пришла в голову «гениальная мысль» поехать в Берлин и посмотреть на Металлику вживую. Второй раз он брал отпуск, чтобы сесть на железную дорогу и отправиться в Чехию, Польшу и Австрию.
– У тебя лишь неделя осталась. И статью надо доделать, – недовольно вздыхает Фельд.
– Дресслер отправит её вам. Там остались детали.
– Да в чём дело-то?
– У меня, – растерянно поясняет Ниджат. Ком безысходности и чувства вины чесали горло, – у меня скончалась мать.
Фельд пожимает плечами. В Германии на работе принято думать и говорить лишь о работе. Он сбит с толку.
– Езжай. Сегодняшний день я включу в твой отпуск.
– Меня не будет десять дней.
– Оставшиеся три дня – за свой счёт, – категорично говорит главный редактор.
– Конечно, герр Фельд. Я могу идти?
Фельд разводит руками.
– Спасибо, – говорит Ниджат и спешит к выходу.
– Соболезную, – бросает