как заходит в свою квартиру. Интересно, там поменялось что-нибудь? Господи, хоть бы эти десять дней прошли быстро.
Тут Ниджат выпрямился, как обычно выпрямляются люди, что-то вспомнившие. А где ему ночевать в Баку? В родном доме он точно спать не будет. Там сейчас не до него. Наверняка уже и квартиру переставили под троих. Да и спать под одной крышей с Мирзой не доставит удовольствия никому.
– Всё хорошо? – спрашивает водитель.
– Что? Да, да. Всё в порядке, – улыбается Ниджат фальшивой улыбкой.
Он достаёт из кармана свой смартфон и тут же ищет оптимальные варианты для ночлега в Баку. В фильтре поиска он вбивает "пять звёзд". Может себе позволить. Ставит галочку с "верхними этажами". На город ночной захочет посмотреть. На Баку свой. Или всё-таки уже не свой?
Его выбор остановился на комнате в «Пламенных башнях». Достроили-таки. Когда он улетал, башни были ещё малышами-недоростками. А сейчас вон какие. Светятся ночью, небось.
В количестве дней Ниджат вбил цифру "10" и ввёл своё имя и фамилию. Номер для курящих. Смотреть будет на Баку и курить. Номер не пышный. Обычный стандарт для одной персоны. Наглеть не стал.
Они доехали быстро.
– Сколько с меня? – спрашивает Ниджат.
Шофёр сворачивает навигатор и заходит в калькулятор. Там вводит две пятёрки.
– Это ведь дорого! – возмущается Ниджат, – я всегда еду в аэропорт за сорок пять евро.
Шофёр недоумевающе мотает головой. Не понимает. А может и понимает, просто прикинулся. Мигранты частенько используют языковой барьер в свою пользу. Ниджат и сам был таким. Он вытаскивает из кошелька полтинник евро и жмёт таксисту руку.
Темно было, когда Ниджат подлетал к Баку. По Каспию узнал, что над родиной летит. Огни ночного города отражались на поверхности воды и сверху похожи были на гигантские куски хрусталя. Непривычная дрожь пробегала по телу парнишки, щекоча спину и живот. Давно он этого не испытывал. Последний раз ещё в Берлине было.
После холодной просьбы бортпроводницы пристегнуть ремни в связи с посадкой, он и вовсе заёрзал. Он весь полёт ёрзал, пытаясь забыться в книжках или фильмах на своём смартфоне. Но не мог. Мать так и лезла в разум. То в сарафане, то с кастрюлей на руках, то с продуктами. Ниджат бы отдал многое, чтобы как-то отрезать эти десять дней из полотна своей жизни, но так не делается. Не придумали ещё такого в этом мире.
Посадка была мягкой. Пассажиры, бессвязные разговоры которых Ниджат слушал на протяжении всего полёта, похлопали пилоту. Ниджат не хлопал. Не те обстоятельства. Может быть, он был бы рад если б самолёт разбился или утонул в Каспии? Всё лучше, чем испытывать предстоящую десятидневную муку.
Азербайджан впился ему в ноздри резким запахом нефти, едва он шагнул на асфальт. Со всеми пассажирами Ниджат сел на автобус, который подвозит людей до здания аэропорта. Беспамятство и волнение побороли его. Он уже не принимал никаких решений. Все его движения были имитацией движения остальных людей.
Люди прошли к визовому отделу. Ниджат то и дело