светящиеся тросточки и махали ими перед Оксаной, словно волшебными палочками. При этом весело смеялись и пританцовывали. «Какие вы милые, девочки. И как вам идут эти костюмы ангелов» – улыбалась им в ответ Оксана.
Продолжая наблюдать за девочками, девушка достала один бублик. Едва откусив его, она неожиданно вздохнула и стала задыхаться. Небольшой кусочек бублика попал в горло и застрял, не давая возможности дышать и даже кашлять. Кислорода не хватало. Оксана посинела, осела, вцепившись в горло. Стамбул, её тайный турецкий любовник, начал целовать сильнее и сильнее. Прижал к себе, вцепился мощной энергией красоты, духовности, религиозности, которой был наполнен сам, и уже не выпустил из смертельных объятий, оставив влюблённую женщину навеки у себя.
«İstanbul, artık sonsuza dek seninim!20» – воодушевлённо кричала её душа.
ДЕВОЧКА С КОСИЧКАМИ
Джон Гейбл развернул рабочее кресло спиной к двери и принялся медленно пролистывать хрустящие страницы свежей «Los Angeles Daily Tribune» от 14 октября 1922 года. Как обычно, остановился на колонке с новостями культуры. Газетчики писали об открывшемся в Лос-Анджелесе «Египетском театре», об успехе фильма «Робин Гуд» с Дугласом Фэрбенксом в главной роли. И опять ни слова о нём.
– Вы тоже верите, что Голливуд постепенно становится столицей киноиндустрии, сэр? – над головой Джона раздался женский голос. Он даже не заметил, как в его кабинет вошли. Взгляд мужчины начал не спеша подниматься вверх. Джон практически не заострил внимание на женских туфлях с закрытой шнуровкой и лишь бегло скользнул взглядом по светло-коричневому платью с заниженной талией с пышной подсборенной юбкой до середины икры. Зато остановился глазами на тонких пальцах левой руки без единого кольца, которые мило теребили длинную жемчужную нитку, свободно спускающуюся на грудь. И вот, наконец, его взору предстало худое женское лицо.
«Кого она мне напоминает? Снималась в эпизодической роли у Дэрека?» И вдруг озарение.
– Саманта, крошка! – радостно закричал Джон, узнав в незнакомке младшую сестру бывшего одноклассника Майка. Он вскочил, не обращая внимания на упавшую газету, и крепко обнял женщину, которая лет десять назад озорно прыгала через скакалку на заднем дворе, пока они с другом зубрили арифметику. Её тонкие тугие косички с вплетённой белой лентой взмывали выше неба. А мама громко кричала из кухни, ругая дочь: «Саманта, немедленно опусти юбку, бесстыдница! Негоже девочке задирать платье, выставляя напоказ икры». Помнится, та покорно опускала подол юбки. Он волочился по пыльной тропинке и исчезал в дверях дома.
– Какими судьбами в Лос-Анджелесе?
– А, – вздохнула Саманта, махнув рукой. – Приехала попытать счастье в актёрстве. Сейчас же всех берут в актёрки, ведь так? – она нервно сплетала пальцы между собой, иногда хрустела костяшками. То подносила ладони к лицу, то поправляла руками идеально сидящую шляпку-клош, которая плотно облегала её голову и удачно сочеталась с короткой стрижкой. Джон пристально смотрел на Саманту.
– Миссис