близко:
– Ты будешь играть «Лунную сонату», а я окружу тебя нетленными лилиями. Если я тебе наскучу, то стану туманом на твоих дорогах, но ты будешь приходить ко мне и только ко мне. Я дам тебе крылья. Я дам тебе свободу. Я дам тебе райское блаженство, каким даже Бог не наградит! Как же ты можешь отказаться?
Он прижал её к себе, чувствуя, как его кожу силятся пронзить шипы её венка. Он произнёс отрывисто, но твёрдо:
– В Ваших покоях ещё никто не сложил слово «вечность». Моя госпожа, я не научусь любить Вас так, как вы жаждете. Я не присягну.
Она резко отпрянула от него и улыбнулась бесцветно и жутко. А после поцеловала его дрожащую руку и направилась в зеркальный коридор, откуда возникла.
Река лунного сияния. Даниэль остался один – посреди гулких стен.
Доказательство
Мари сидела за туалетным столиком и пилила ногти. Адели этот шершавый и резкий звук всегда не нравился. Мари была в банном махровом халате, с полотенцем на голове. На лице – чудо-маска цвета перезрелого авокадо, что вовсе не означало, что она из авокадо.
– …А у меня, между прочим, свидание, – мягко начала Адели.
– Прекрасно! С кем? – Мари заметно воодушевилась новости.
– С Даниэлем Велиаром! – и голос девочки восхищённо дрогнул.
Можно было заметить, как пилочка в замешательстве задержалась на одной грани ногтя, когда Аделаида произнесла это имя. И Мари на неё посмотрела возмущённо:
– С ке-е-ем?! С этим?..
– Мари, это простой, обыкновенный человек. Точнее, он – самый, самый необыкновенный! – начала было та, но замолчала. Здесь Мари выдала раздосадовано:
– Обыкновенные люди тихо по квартирам сидят! А теперь вспомни, чем он знаменит! Сначала твой Даниэль внезапно возникает в городе, тут же умирает богатый родственник. Параллельно он трётся в «Лимбе». А скоро выясняется, что он любезно беседовал с Андерсом в роскошном ресторане. Там ещё была умопомрачительной красоты женщина, с которой он танцевал, а потом уединился на балконе. А дальше – интересней! Он поставил на место нашего Вуна на сцене «Лимба», да так, что Андерс с позором ушёл. Тебе нужна головная боль и беспокойства? Иди, пожалуйста! Но я думала, что ты умнее. Иди-иди! Вот прям сейчас!
– Нельзя так судить. Ты с ним не общалась! – пыталась протестовать Адели.
– Девочка моя, я не верю словам и общению. Если он противник Андерса, то почему не делает ничего хорошего? Если бы он действовал, я бы поверила, что он человек стоящий. Но нет доказательств! Увы! А так он для меня очередной лицедей на их арене.
Оскорбленно Адели произнесла, ломая руки:
– Он честен! Вот увидишь! Несправедливо так думать о нём!
– О какой справедливости ты, родная? Мы живём в Мидиане!
И Адели быстро вышла, более не желая продолжать разговор. Мари, нахмурившись, начала покрывать ногти лаком с великой сосредоточенностью. Была напряжённая тишина. Через пару минут до её слуха донёсся звук с улицы –