душами. Да я и, разумеется, не хочу.
Решено. Я иду работать в школу.
– С ума сошла! – сказал Андрюшка. – Ты – и школа? А впрочем, попробуй.
Мой брат всегда понимает меня, чтобы я ни делала. Ведь даже с Игоряшей мою позицию он понял.
– Убежишь через полгода.
– Не убегу.
– Тогда через два месяца. – Он поцеловал меня в макушку. – Дерзай. Ты засиделась дома. Купи себе два костюмчика или три. Деньги есть?
– Есть. И это не главное – я имею в виду костюмчики и платьишки.
– Ты удивительная девушка, Нюська. Женщины обычно сначала думают, в чем пойти, а потом уже куда.
– У тебя превратное представление о женщинах, Андрюша. Женщины бывают разные.
– Ага, зеленые и красные, – засмеялся Андрюшка. – Тебя уже взяли на работу?
– Нет еще. Но возьмут.
– Нюсенька, я боюсь за твои нервы, – простонал Игоряша, узнав о моем решении, шагнул ко мне, потеряв тапок, и попытался приобнять меня.
– И правильно, бойся, – убрала я его руку со своей талии. – Игоряша… Мы сейчас о деле разговариваем.
Все равно он не понимает, как подойти, чтобы даже нелюбимый мужчина на время стал мил.
– Я буду тебе помогать, морально, – робко улыбнулся нелюбимый мужчина и почесал руки. – Вот всегда ты так, отпихиваешь меня. А если я найду другую?
– Игоряша, я этого не переживу, ты же знаешь. Даже не пытайся.
– Хорошо! – Игоряша радостно посмотрел на меня, ища в моем лице капли симпатии.
Я скорчила ему рожу.
– Нюсечка, ты такая красавица…
Я махнула рукой. Бесполезно! От любви вылечивает… не знаю что. В Игоряшином случае, наверно, могила. Но пусть живет. Моим детям нужен живой отец, а не воспоминание.
Игоряша тем временем гладил меня по руке и смотрел с нежностью и тревогой:
– А что, ты теперь будешь финансово от меня совершенно независима? Ты для этого в школу идешь?
– Ну вроде того. И посмотрим, как там с физруками, может, кто и сгодится на что.
От моего грубого армейского юмора Игоряша раскраснелся и тут же прижал к себе Настьку, которая слушала весь разговор, делая вид, что именно сейчас ей нужно искать рядом с нами какой-то куклин сапожок.
– Мама хочет нас бросить, понимаешь, Настёныш!
– Ребенку хрень не говори. – Я поправила Настьке заколку. – Иди, спроси у Никитоса, сделал ли он математику, если нет – проверь и помоги. Хорошо?
– Хорошо, – кивнула Настька, глядя на Игоряшу. – Я сама ничего не поняла там…
– Вот вместе и разберитесь!
Мне показалось или нет, что Игоряша с Настькой моргнули друг другу, как старые добрые друзья? Вот только хорошо это или плохо? Хорошо.
– Я иду в школу, чтобы реализовать себя.
– Книжек тебе не хватает? Ты себя разве не реализуешь в книжках?
– Лишь отчасти. И денег мало. Так тоже будет мало, но стабильно. Еще мне