ода можно закрыть. Никакие теории перевода не оправдают отсутствие в поэтическом переводе поэзии. И в то же время, создавая на основе оригинала стихи на другом языке, поэт-переводчик не имеет права забывать, что он стоит за автором оригинала, а не автор за ним. Перевод должен быть убедительным, и если читатель не верит, что перед ним стихи Хаима-Нахмана Бялика, Ури Цви Гринберга или Федерико Гарсиа Лорки – это поражение переводчика.
Именно такую задачу: представить убедительные переводы известных, малоизвестных и забытых поэтов поставил перед собой составитель и переводчик этой книги. Не ему судить об удаче замысла. Судья – тот, кто возьмёт эту книгу в руки. Ему и надлежит сделать вывод.
Основное содержание книги – поэзия на языке иврит. Также включены стихотворения и поэмы на идише, переводы с испанского, украинского и грузинского языков и в качестве послесловия – два эссе переводчика о выдающихся еврейских поэтах: Ури Цви Гринберге и Переце Маркише.
Комментарии и сноски сделаны переводчиком. Ссылки на Священное Писание даются по еврейскому канону. Параллельно приводятся названия, принятые в Синодальном переводе Библии.
Стихотворения
Переводы с иврита
Дунаш бен Лабрат
920, Багдад – 990, Фес (Марокко)
Приглашение на пир
Он сказал: «Ото сна
Встань, отведай вина!
Видишь, чаша полна,
Сладок финика плод.
Полыхает гранат,
И набух виноград.
Нежен трав аромат.
Тамарисковый мёд
Как всегда, свеж и прян.
Сеет брызги фонтан.
Рядом звучный тимпан
К наслажденью зовёт.
В этом дивном саду
Арфа с лютней в ладу,
И у всех на виду
Зелень буйно цветёт.
Шелест крыл голубей
Слышен здесь меж ветвей,
И поёт соловей,
И ликует удод.
Будем пить среди рос,
Среди лилий и роз.
Сок пленительный лоз
Всю печаль унесёт.
Выпьем кубков – не счесть,
И шербет будем есть,
И окажем мы честь
Всем, кто в гости придёт.
И зарежу я сам
овна лучшего нам.
Всё, что любо устам —
Всё здесь место найдёт.
Фимиам воскури!
Пировать до зари
Будем мы, как цари,
И блажен тот, кто пьёт». —
Но ответил я: «Срам
Предаваться пирам,
Коль в руинах наш Храм,
И пасётся там скот!
Пустословишь ты, брат,
Так глупцы говорят.
Лишь соблазны, как яд,
Источает твой рот.
Скудость в мыслях твоих.
Нет Всевышнего в них,
А в Святая Святых
Только лисий помёт.
Разве нам до утех?
Тих и горек наш смех,
Ибо мерзость для всех
Наш бездомный народ!
Шломо ибн Гвироль
1021, Малага –1058, Валенсия
«Меня покинув, поднялась в закат…»
Меня покинув, поднялась в закат
Та, чьи ланиты – жемчуг и гранат.
Та, что влечёт влюблённые сердца,
Чьих уст не иссякает аромат.
В её деснице – обнажённый меч,
а копья наготове – и разят.
Она – газель, бегущая к ручью:
Холодной влаги жаждет её взгляд.
Её румяна – лук и тетива:
Из них, как стрелы, молнии летят.
И в час, когда прикажет облакам,
Хрустальным ливнем слёзы заблестят.
Слезам небес не удивляйся, друг!
В сравненье с ними мои слёзы – град.
А те, кто рядом – глухи: ничего
Страданья ближних им не говорят!
Как встретить старость грустную тому,
Кто одинок все дни свои подряд?
И обретёт ли тот ночной покой,
Из-за кого бессонные не спят?
Пусть возвестит Господь свободу всем,
Кто обречён на гибель и захват.
И в милости поднимет мёртвых Он,
И в гневе – истуканов