новый день твой страстно возвещает!
Увидит он, как юность твой Создатель
Твоим цветущим нивам возвращает!
Иегуда Альхаризи
1165, Толедо (?) – 1225, Халеб (Сирия)
«Как свет полночный, лик её манит…»
Как свет полночный, лик её манит,
И смоль волос над розами ланит.
Как будто красоту других невест
Она себе забрала и хранит.
Её ревнует месяц молодой,
Он, как мечом, лучом своим разит.
И, словно стрелы огненные звёзд,
Свет глаз её во тьме ночной скользит.
Одним лишь взором старца седину
Она в лихие кудри превратит.
А губ её медовая роса,
Как на цветах предутренних блестит.
Чертог великолепия она,
Очарованье – стан её и вид.
Она немому возвращает речь,
Она слепого зреньем одарит.
Мудрец теряет разум перед ней,
И даль времён провидец не узрит.
И края нет всем прелестям её,
И нет конца – мой голос говорит.
Цена её достоинств – что она?
По праву ей весь мир принадлежит!
И кто сказал, что краше девы есть,
Тот, как незрячий, в темноте кружит!
«Играет дева на киноре мне…»
Играет дева на киноре[9] мне.
Её коса, как ночь в моём окне.
Лицо – заря, а пальцы рук нежны,
Подобные жемчужной белизне.
Газель, струну[10] кинора натяни!
Когда услышу страсть в твоей струне,
Она в моей душе пробудит песнь,
И буду петь с тобою наравне.
Пока не вспыхнет искра, не пройдёт
От сердца к сердцу – и сгорим в огне!
Иммануэль бен Шломо Римский
1265, Рим – 1330 (?)
«Мессия, поспеши, не медли и не стой…»
Мессия, поспеши, не медли и не стой!
Прихода твоего все поколенья ждут
В слезах за родом род – и новые грядут
Мольбу и вопль, о царь, взнести перед тобой.
Наш сумрак озари! Зажги фитиль льняной.
Венец венцов – Сион освободи от пут.
Воспрянут те, кто слаб, и сильные падут,
Когда увидит мир горящий факел твой.
Как свет дневной ворвись, не постучавшись в дверь!
На взмыленном коне свой царский лик яви!
Смотри, изранен я: вся плоть моя в крови.
А если на осле[11] ты въедешь к нам – поверь,
Унизишь ты себя. Тогда мечту прерви
Явленьем ран твоих – и больше не зови!
«Душа моя пока ещё едина…»
Душа моя пока ещё едина
С убогим телом, но не я лелеял
Отборный колос: сорняки я сеял,
И въелись в кожу желтозём и глина.
И меры я не знал. Моя личина —
Тот вольный дух, что надо мною реял.
И если б мне Всесильный сон навеял,
Душе свободу дать была б причина.
Что