скорбный путь пройдя до половины,
Перед твоим напрасно вянуть ликом,
Уж лучше сразу встретить день кончины.
Ибо очаг без дров золою тлеет,
Лев, дичь не чуя, лес не будит рыком,
И без дождя речной поток мелеет.
Шмуэль-Давид Луццатто
1800, Триест – 1865, Падуя
«Правда, моя госпожа и подруга…»
Правда, моя госпожа и подруга!
Тебе, дочь Неба, не изменяя,
Я стены воздвиг, тебя охраняя,
В руках моих – меч, на груди – кольчуга.
Презревшим правду шлю без испуга
На битву вызов, ложь не прощая;
От их лукавства тебя защищая,
Не вижу брата, не знаю друга.
И потому не к медовым сотам —
К полыни льну, слыву Дон Кихотом,
Безумцем слыву, слыву бессердечным.
Моя Царица! Всего лишь тень я
Короны твоей. Снесу оскорбленья,
И буду твоим Дон Кихотом вечным!
Меир Галеви Леттерис
1804, Жолкиев (Галиция) –1871, Вена
Дочь Иудеи
Полна её поступь величья и стати,
Над нею луна своё сеет мерцанье;
В глазах её звёздные сходятся рати,
И ночи и дня в них царит сочетанье.
А лику её не нужны украшенья —
Не гаснет в нём свет семикратный Творенья.
И пусть её образ окутан печалью,
Такая краса и во мраке сверкает:
Коса развевается чёрною шалью,
И скрытое пламя сердца обжигает.
Блаженство несёт она каждому взгляду,
И каждому встречному – мир и отраду!
Нет равных зеницам её голубиным,
Светла она в грусти своей молчаливой.
Уста её крашены алым кармином,
И пальме подобна она горделивой.
Не могут смутить её душу пороки,
В душе этой – вечного мира истоки!
У могильного камня
Обрёл он покой в глубине небосклона.
Он снял одеянья печали и горя;
Он свет семикратный узрел изумлённо,
Восторженно хору небесному вторя.
И нет для него ни предела, ни края!
В полях, озаряемых звёздною ратью,
Светила мерцают ему, повторяя:
«Ты с нами, любимый! Отныне мы братья!»
Сияет над ним луч зари первозданной.
Не молкнут в ушах его песни Сиона.
Он снова обрёл струны лиры желанной,
Где Дерева Жизни колышется крона!
Он там, где места мудрецов – у Подножья!
Оттуда Престол ему видится Горний.
Где праведным Слава является Божья,
Там вечный надел его, вечные корни.
Миха-Йосеф Либензон (Лебенсон)
1828, Вильно – 1852
Печальная любовь
В тоскливый тот вечер молчал я устало,
Но в гордости сердца, в презренье жестоком,
Не зная пощады, в меня ты метала
Ножи своих слов и пронзала упрёком.
И это любви твоей чистые всходы!?
Такая любовь горше лютой печали!
Раздвинь же ночные угрюмые