от его улыбки, взгляда; жалость до нежности. Возникает безудержное желание помочь хоть чем-нибудь, – настолько сильное, что ты готова поплатиться за это.
Катя заметила, что остальной персонал махнул на него рукой, все относятся несерьезно, – все равно, мол, – смертник: алкоголик-язвенник, с культей желудка. Скоро выписка, а ФГДС-контроль не сделан. Из всей терапии – диета, да фамотидин. Недрогнувшей рукой Катя подключила к терапии более дорогие и эффективные препараты, назначила обследования; изменила предполагаемый срок выписки. За что и получила нагоняй, от узистки и хирурга. Затем она подошла к старшей медсестре, пожаловалась на гастрит, якобы беспокоящий её, – выпросила упаковку де-нола, и альмагель. Она знала, что для Коли не дадут ничего, и заранее позаботилась обеспечить его лекарствами, – хоть на какой-то период после выписки.
Конечно, лекарства она могла бы и купить в аптеке. Да где та аптека? Она ещё не изучила местность, и знала лишь дорогу от больницы до финского домика, да продуктовый магазинчик рядом. Посёлок невелик, но кругом сугробы по-пояс, а названия улиц и номера домов, – если вообще имеются, – скрываются в потемках полярной ночи. Тут заблудиться, провалиться в сугроб, – нечего делать. Весной найдут… К тому же, – морально это было бы для неё неприятно. Потратить личные деньги на пациента, – даже если он этого не узнает, что маловероятно в таком посёлке, – но от самой себя-то ничего не скроешь! – казалось ей чересчур интимной заботой, – Кате не хотелось бы чувствовать подобное. К тому-же, больница, – по ее мнению, – должна выписывать человека с выдачей ему необходимых на первое время препаратов. Так было заведено там, где она училась. Это нормально и правильно. Ну и пусть ей пришлось пойти на хитрость.
Как ни старалась Катя скрывать эмоции, – молодой человек заметил её внимательное отношение к нему. Трудно было не заметить. Ведь теперь, – её стараниями, – он принимал новые лекарства, и лазер-терапию получал. И о том, что лечиться ему теперь ещё больше недели, – тоже, разумеется, знал.
Впрочем, Катя всего лишь восстановила справедливость. Но Николаю её действия показались чем-то гораздо более значимым. Теперь он часто приходил на пост, где Катя заполняла истории, – здесь ей было удобнее, чем в холодной ординаторской, – не надо каждый раз бегать за медсестрой, чтобы отдать историю. Коля благодарно смотрел огромными голубыми глазами, пытался поговорить с ней о чём-нибудь, – для него это было сложным делом. Но Катя, улыбаясь, быстро пресекала его мучительные попытки благоговейного флирта, – по той причине, что ей, – в самом деле, – было безумно некогда. Больных, – на неё одну, – оказалось очень много, – она и так торчала в больнице до самого вечера.
За три дня до выписки Дронова, Катя заболела. Немудрено простудиться, – живя в спартанских условиях, переутомившись, да находясь среди чихающих и кашляющих. Пусть в инфекционное