Джордж продолжил: – Он всегда стремился верховодить, но такого еще не бывало. Сегодня он твердит, что у него острый панкреатит, но убедительных доводов привести не может.
– А он знает, что мы с вами сходимся во мнениях?
– Сдается мне, он уже никому не доверяет. – Джордж опять замялся. – Все скорбит об отце: говорит, будь он жив, все было бы в порядке.
– Хорошо бы прислать к нему стороннего специалиста, – произнес Нортон. И тут его осенило: – А впрочем… – Он снял телефонную трубку и сказал диспетчеру: – Будьте добры, узнайте, где сейчас мисс Синглтон, анестезиолог доктора Дэрфи. Если она свободна, пусть зайдет ко мне.
В восемь вечера, когда в палату зашла Тэя, Билл устало приоткрыл веки.
– А, это ты, – прошептал он.
Она присела на краешек кровати, положив ладонь ему на запястье:
– Привет, Билл.
– Привет.
Вдруг он резко повернулся и обеими руками схватил ее за локоть. Свободной рукой она пригладила ему волосы.
– Ты скверно себя вел, – сказала она.
– Что ж поделаешь.
С полчаса она молча сидела рядом, а потом переменила позу, просунула руку ему под голову и, склонившись, поцеловала в лоб. Билл выговорил:
– Рядом с тобой я впервые за четыре дня отдыхаю.
Через некоторое время она сказала:
– Три месяца назад доктор Дэрфи оперировал кишечную непроходимость, причем блестяще.
– Какое это имеет отношение ко мне? – взвился Билл. – При кишечной непроходимости желудок поворачивается вокруг своей оси. Шоутц спятил! Хочет поставить липовый диагноз, чтобы только отличиться.
– Профессор Нортон разделяет его мнение. Не упрямься, Билл. Я буду рядом с тобой, как сейчас.
Ее тихий голос действовал не хуже успокоительного; Билл уже не мог противиться; по щекам скатились две крупные слезы.
– Я совершенно беспомощен, – выдавил он. – Откуда мне знать, что Джордж Шоутц не взял этот диагноз с потолка?
– Что за ребячество, – мягко упрекнула она. – Если согласишься, ты выиграешь куда больше, чем доктор Шоутц от своей счастливой догадки.
Он порывисто прильнул к ней:
– А ты потом станешь моей девушкой?
Она рассмеялась:
– Эгоист! Вымогатель! Тебе-то самому какой интерес мучиться от заворота кишок?
Билл помолчал.
– Вчера я оформил завещание, – признался он. – Поделил все имущество между моей престарелой тетушкой и тобой.
Тэя приблизила к нему лицо:
– У меня сейчас потекут слезы, хотя дело не настолько серьезно.
– Ладно, уговорила. – Его бледное, измученное лицо сделалось спокойным. – Тогда чем скорей, тем лучше.
Через час Билла уже поднимали на каталке в операционную. Как только вопрос был решен, нервозность отступила; ему вспомнилось, как тогда, в июле, руки доктора Дэрфи внушили ему уверенность; ему вспомнилось, кто будет следить за его состоянием, стоя у изголовья. Засыпая, Билл успел приревновать Тэю, которая оставалась бодрствовать рядом с доктором