четверо. Уинфилд исчез. От него ни слуху ни духу.
– Возможно, где-то процветает.
– Нет, он бы дал о себе знать. В его случае мой эксперимент придется считать неудачным. Дальше: Гордон Вандервиер.
Оба помолчали.
– В отношении Гордона я теряюсь, – начал Барнс. – Парень вполне воспитанный, но после окончания колледжа на связь почему-то не выходит. Из вас шестерых он был самым младшим, что дало ему определенные преимущества: перед поступлением в колледж два года проучился в Андовере, а затем поехал в Принстон, где, по вашему выражению, «всех уделал». Но после этого вроде как обломал крылья: вот уже четыре года валяет дурака, ни в одной фирме долго не задерживается, не способен сосредоточиться на работе – однако живет себе и в ус не дует. На Гордоне, похоже, можно поставить крест.
И тут ему сообщили, что в приемной находится Гордон.
– Просит о встрече, – объяснил Барнс. – Как видно, что-то задумал.
В кабинет непринужденно вошел молодой человек приятной наружности.
– Приветствую, дядя Эд. Здорово, Джек! – Гордон опустился в кресло. – У меня куча новостей.
– Относительно чего?
– Относительно меня.
– Догадываюсь. Тебе только что поручили организовать слияние концернов «Дж. П. Морган» и «Куинсборо Бридж».
– Ну, в каком-то смысле речь идет о слиянии, – подтвердил Вандервиер, – только стороны другие. Я заключил помолвку и вскоре женюсь.
Барнс сделался мрачнее тучи.
– Зовут ее, – продолжал Вандервиер, – Эстер Кросби.
– О, поздравляю, – саркастически выговорил Барнс. – Не иначе как родственница великого Г.-Б. Кросби.
– Совершенно верно. – Вандервиер и бровью не повел. – На самом деле единственная дочь.
В кабинете повисло короткое молчание. Потом Барнса прорвало:
– ТЫ? Женишься на дочери Г.-Б. Кросби? А знает ли он, что в прошлом месяце один из его банков отказался от твоих услуг?
– Боюсь, он знает всю мою подноготную. Вот уже четыре года не спускает с меня глаз. Тут такая штука, дядя Эд, – жизнерадостно продолжал он, – мы с Эстер обручились, когда я еще был на последнем курсе Принстона: мой сосед по комнате привел ее на факультетский вечер, но она переметнулась ко мне. Естественно, мистер Кросби и слышать ничего не желал – я ведь тогда ничем себя не проявил.
– «Ничем себя не проявил»! – передразнил Барнс. – Уж не считаешь ли ты, что за прошедшие четыре года хоть чем-то себя проявил?
– В общем-то, да.
– И чем же?
– Тем, что четыре года ждал. Поймите, за такой срок и Эстер, и я могли связать свою судьбу с кем угодно, однако же мы этого не сделали. Так сказать, взяли его измором. Из-за этого я ничем толком не мог заняться. Мистер Кросби – сильный человек, перебороть его не так-то просто. Бывало, мы с Эстер месяцами не виделись, она даже отказывалась от пищи; а я, думая об этом, тоже не мог есть – какая уж тут работа?..
– Ты всерьез хочешь мне сказать, что