из мучных магнатов, он часто к нам захаживал. Так… он увел от мужа какую-то красотку из Новой Англии; пару лет они водились с развеселой компанией, много пили, слонялись без дела. Если я ничего не путаю, недавно прошел слух, что Говард разводится. У того парнишки ведь был еще младший брат – тот даже в колледж не сумел поступить. В конце концов женился на здешней маникюрше и живет с ней тихо-мирно. Ничего особенного.
А ведь был у них лоск, вспомнил Барнс; была уверенность в себе – и у каждого в отдельности, и у всех вместе; была горячность – скульптурный фриз греческих юношей, изящных телом, готовых к жизни.
– Был еще такой Ларри Пэтт, – кажется, ты его тоже видел. Лучший гольфист. В колледже не удержался: там ему было душно, нашему Ларри. Но свои задатки, – с вызовом добавил Скофилд, – он реализовал как нельзя лучше: открыл торговлю спортивными товарами и, как я понимаю, весьма преуспел. Теперь у него уже сеть из трех или четырех магазинов.
– Помнится мне, был в их компании какой-то парнишка, выделявшийся незаурядной внешностью.
– Да, в самом деле… Красавчик Лебом. В Нью-Хейвене тоже влип в какую-то историю. А потом покатился по наклонной: выпивка, одно, другое. Отец сделал для него все возможное, но теперь больше слышать о нем не желает. – Скофилд неожиданно просветлел лицом; у него даже появился блеск в глазах. – Но позволь тебе заметить, у меня ведь есть Чарли! Я его на всю эту банду не променяю… он вот-вот приедет, сам убедишься. Начинал он так себе: эта история в «Гочкисе»… но разве у него опустились руки? Ничуть не бывало. Переждал, доучился, заслужил хорошую репутацию в Нью-Хейвене, окончил в числе лучших и так далее. Потом отправился с друзьями в кругосветное путешествие, а по возвращении сказал: «Ну что ж, отец, я созрел; когда приступать?» Не знаю, что бы я делал без Чарли. Он пару месяцев как женился – взял молодую вдову, которую обожал с юных лет… мы с мамой, конечно, по нему скучаем, хотя они нас не забывают…
Барнс только порадовался, но почему-то вдруг примирился с тем обстоятельством, что у него никогда не было детей: в люди выходят через одного, где-то повезет, где-то нет; но если на старости лет, коротая свои дни в одиночестве, приходишь к выводу, что все надежды, которые ты возлагал на сыновей…
– У Чарли свой бизнес, – продолжал между тем Скофилд. – Точнее, на паях с неким молодым человеком по фамилии Уинфилд; лет пять-шесть назад мой старший, Уистер, буквально заставил меня дать ему место: почему-то видел свою вину в том, что Уинфилда вышибли из Нью-Хейвена, а у парня родных не было. Но здесь он зарекомендовал себя наилучшим образом.
Прорезался еще один из барнсовой полудюжины! Барнс торжествовал, но решил не подавать виду; отмолчался он и позднее, когда Скофилд спросил о его давней задумке выбрать нескольких ребят и дать им образование. Как-никак любой миг имеет свою ценность: задним числом ее можно оспорить, но тот миг все равно никуда не денется. Юные принцы в бархатных камзолах собирались под шорох богатых портьер в трогательный семейный кружок у трона королевы; средь них мог оказаться будущий