новая руководительница. Не помню ее имя. Кажется, Кэмерон. Или нет? В пекло! Не имеет значения. Пусть будет Кэмерон. Прошла CHILDFREE в прошлом году, но повысили ее совсем недавно. Кэм уже научилась вести себя как сука. Бросает презрительные надменные взгляды во все стороны, хамит. Теперь новые подчиненные заглядывают ей в рот и вылизывают задницу. Ходят слухи о ее очередной беременности. Но теперь это исключительно коммерческий проект, никакой любви. В обеих руках новоиспеченной начальницы по бокалу с чем-то определенно крепким. Чтобы не ходить два раза. Когда я продвигаюсь мимо их компании, Кэмерон громко смеется и осушает один из бокалов залпом. Хочет напиться. Здоровье будущего ребенка не имеет никакого значения. Государство не предъявляет претензий к качеству. Передай ребенка стране – получи ключи от счастливой жизни. Ничего страшного, если у новорожденного будут умственные отклонения. Ничего страшного, если из него вырастет новая Кэм.
Пожалуй, выберу джин-тоник. Три кубика льда, чтобы не так жгло. Долька лайма перебьет запах хвои. После первого глотка сразу еще один и еще. Горлу становится легче. Комок злой обидной печали тает, как лед на дне. Голова смягчается, стены черепной коробки раздвигаются и перестают давить.
– Мистер Колдвэл. – Кажется, звук идет сразу отовсюду, источник определить невозможно. – Генри Колдвэл! Прошу вашего внимания. Пожалуйста, проследуйте к зеленому бельведеру. Спасибо.
Какого черта?! Сам Стивен Лескот вещал в микрофон, это мог быть только его голос. Что-то громко щелкает, и беседка элиты загорается зеленым цветом. Когда Стиви вызывает, нужно являться незамедлительно.
***
Музыка становится громче пропорционально градусам в крови собравшихся. Общение переходит на новую стадию: либо кричи в ухо, либо говори на языке тела. Танцуй, прикасайся, флиртуй, закатывай глаза.
Плотность людей увеличивается по мере приближения к самому главному месту на этой крыше. Беседка, сияющая миллионами светодиодов, манит к себе алчных любителей CHILDFREE. Даже воздух здесь тяжелее от густых испарений дорого парфюма. Как аромат прекрасной саррацении – стоит заползти чуть глубже, и ферменты хищного цветка переварят наивное насекомое. Чтобы добраться до беседки, приходится работать локтями. Мухи смотрят на меня надменно, удивленно, с завистью. На входе меня встречает сам Стиви Лескот. Необыкновенная честь для простого смертного. Чувствую дрожь в коленях. Вот дерьмо!
– Добрый вечер, Генри. Рад, что ты так быстро откликнулся на мою просьбу. – Сладкий услужливый тон, отточенная за долгие годы льстивая улыбка генерального босса сбивают с толку, заставляют доверять и бояться.
– Мог ли я поступить иначе? – Выходит неловко, зато искренне.
Серые мышки вроде меня не бывают в таких местах никогда. И реже, чем никогда, нам уделяет внимание лично генеральный директор крупнейшего в стране издательства. Я мог пару раз разговаривать с ним по работе. Но на таких вечеринках он общается с кругом исключительной высоты.
– Пойдем, пришло время заводить полезные знакомства. Надеюсь,