«Драмы жизни».
Сегодня именины Василия Ивановича. К третьему акту он пришел в театр. Видела его мельком, но успела заметить, что он навеселе, вид довольный, благодушный и размякший. Не люблю его таким…
Единственно, что было сегодня приятно, – это примирение с Кореневой. А то мрачно кругом, беспроглядно…
Сегодня утром было как-то особенно на душе – ясно и легко, может быть, потому, что день хороший – солнечный и морозный… Пришла в театр бодрая, веселая… Стояли в коридоре кучкой – спорили – отчего нескладица в театре; кипятилась маленькая Маруська [М. А. Андреева (Ольчева)]: указывала на разделение по партиям, на раздоры. Подошел Василий Иванович, остановился около меня, взял меня как-то под руку и так стоял все время, слушал… Потом ушел на репетицию «Стен», а у нас вскоре началась «Драма жизни». Заходил ненадолго Василий Иванович, подсел ко мне, спросил про настроение, поболтали еще немного о пустяках, потом ушел. А сейчас, в 7‐й картине, опять так любовно, так нежно обнимал мою голову, что… [два слова вымарано]… радостно забилась душа.
Да… так что такое сегодня было… Ага, вот значит: пришла утром в театр на «Драму жизни»… Чувствовала себя весело, легко… Хожу по коридору с Вахтангом [Мчеделовым], вдруг идет Василий Иванович [под руку с Кореневой. – вымарано], – оба болтают и смеются… [Коренева. – вымарано] чего-то покраснела, видно было, что ей это очень приятно… Подошли – поздоровались… Душа сжалась болью… Мрак разлился вокруг… И сейчас – тяжело, тяжело так…
Сегодня хорошо… Утром Василий Иванович сказал: [Здравствуйте. – вымарано] «моя любовь», – правда, хотя при Сулере, но так тепло и искренно. Сулер опять говорил, что очень любит меня и верит в меня, потом Халютина вдруг говорит, что очень «понимает» меня, и «мне (не Андрюше [М. А. Андреевой (Ольчевой)]) передала бы с удовольствием все свои роли», что из всего театра единственно кем бы она хотела быть – это мною. Все это хорошо подействовало на настроение. А тут еще как раз и день – совсем весенний – яркий, солнечный, теплый… На душе стало весело, легко, беззаботно…
Потом пришел Василий Иванович в зрительный зал (когда уже начали репетировать), подсел по обыкновению ко мне; спросил, куда я уезжаю летом, – я сказала, что в Сочи или в Швейцарию, – осведомился с кем – удивился, что одна: «Скучно будет…»
Болтали довольно долго, потом Николай Григорьевич [Александров] отозвал его зачем-то в контору.
На «Бранде» был милый-милый… Мы что-то заспорили с Братушкой [С. С. Кировым] – останавлив[ал] нас: «Не ссорьтесь, дети…» Так добродушно как-то… В перерыв ездили с Сойфером252– в Петровский парк… Проехались очень удачно, только замерзли что-то, я до сих пор не могу отойти.
Опять страшная тяжесть на душе.
Плохо играли сегодня в «Драме жизни», Василий Иванович был совсем