которому хотелось на Гавайи, и прожег Шкедта взглядом.
– Слушайте, – сказал Шкедт, – делайте как хотите, – и отошел.
И тотчас споткнулся о ноги чьего-то спальника. Выпрямляясь, чуть не наступил еще кому-то на голову. В миллиметрах за кругом тьмы – бюро, гардеробы, кресла, кушетки, и их надо двигать отсюда туда, а потом еще куда-нибудь… Он заморгал в жаре костра и сунул руки в задние карманы джинсов. Из-за спин еще троих посмотрел, как кудрявый мальчик (Джомми?) тащит бочку – «Клево, скажи? Ой-ё! Ты глянь только. Мы когда ее нашли – я сам не поверил… Это мука́. Настоящая мука. И не испортилась. Ой, спасибо, шкет. Ага, толкай ее… да, сюда», – вокруг торца деревянного стола.
– Сюда? – переспросил Шкедт и закряхтел. Фунтов двести в этой бочке, не меньше.
– Ага.
Остальные еще чуточку попятились.
Кряхтя уже вдвоем, Шкедт и Джомми запихали бочку на место.
– Знаешь чего, – улыбнулся Джомми, отступая и вытирая лоб, – если ты у нас тут голодный, попроси чего-нибудь пожрать.
Пока Шкедт соображал, о чем речь, подошли Милли и Ланья.
– Ой как приятно, что ты опять пришел и помогаешь, – сказала Милли, проходя между Шкедтом и костром. Прямо над глазами Шкедту было жарко, но в ее тени похолодало. Милли пошла дальше.
Ланья смеялась.
– Мы зачем пришли? – спросил он.
– Я хотела с Милли быстренько поговорить. Уже всё. – Она взяла его за руку. Они зашагали между скатками и спальниками. – Спим у меня, где прошлой ночью.
– Ага, – ответил он. – А одеяла на месте?
– Если никто не унес.
– Гавайи, – произнес кто-то неподалеку. – Сам не знаю, чего бы мне прямо сейчас не рвануть.
Ланья сказала:
– Джон спрашивал, не хочешь ли ты порулить новым проектом коммуны. Строительством латрины.
– Господи боже!..
– Он считает, у тебя задатки лидера…
– И чутье на эту задачу, – договорил он. – Работы мне и так хватает. – Смаргивая послеобразы костра, он увидел, как блондин, уже снявший рубашку, стоит на краю и лопатой забрасывает землю обратно в яму.
Вместе с Ланьей он ступил во тьму.
И вновь подивился, как она отыскивает дорогу. И вновь остановился первым, поняв, что пришли.
– Ты что там делаешь?
– Я повесила одеяла на сук. Снимаю.
– Тебе видно?
– Нет. – Листва взревела. Одеяло задело его по лицу на лету. Они расправили его вдвоем. – Натяни левый… нет, от тебя правый угол.
Трава и прутики подались под коленями, когда он плюхнулся на середину. Они тепло сшиблись.
– Знаешь Ричардсов?
Артишоки…
Он нахмурился.
Она легла рядом, раскрыла кулак у него на животе.
– М-м?..
– Положительно бредовые тупицы.
– Да?
– Ну, они положительные. И довольно тупые. Бредить пока не начали, но это не за горами. Зачем я вообще взялся за эту работу?
Прижимаясь к нему, она пожала плечами:
– Когда ты согласился, я подумала, ты просто из тех, кому непременно нужна