Чё, ты, си- дор дырявый, шары на меня вылупил?.. глухой что ли, забирай вон бутылку и проваливай!..
Не успела закрыться дверь за посетителем, как снова послы- шался её скрип, и опять за спиной у Кости другая подобная лич-
ность, уже весёлым голосом пропела, словно обращаясь к своей
возлюбленной:
– Верунчик, ласточка моя, может необходимость возникла в чём-то помочь?
– Что за хрень, – со злостью в голосе сказала Вера Ивановна, – ещё один явился! Ты, юродивый!.. ты давно авансом всё выла-
кал, а то, что вторую неделю прошу так и не сделал! Знаю я твою помощь – на-дармовщину глотку залить. Принесла же тебя не- лёгкая, прямо будто забыли тебя пригласить. Я тебя, сука, вто- рую неделю прошу отремонтировать дорожку, что до калитки ведёт, а ты, гад, хотя бы яму ту камнями закидал. Уже два раза утром иду на смену по темноте, чуть не убилась! Приходится по грядкам обходить.
– Верунчик, буду последней падлой, как отойду от запоя в тот же день яму заровняю. Налей чего-нибудь, хотя бы слабенького, а?..
– Чего слабенького-то? – того, что из прямой кишки бежит, ко- гда понос прохватит? Так я этим не страдаю. Вот, сволочь, всё время дурит. Будешь тут долго гавкать – сюда вполз головой – вперёд вынесут ногами. Ладно, хрен с тобой, плесните там это- му обормоту и пусть шкандыляет прочь. Яму не заровняешь – и к порогу не подходи, прибью, что под руки попадётся.
Попрошайка, выпив залпом стакан вина, вышел. Как только за ним закрылась дверь, хозяйка крикнула:
– Ваня, ты там ближе к двери пойди её закрой на крючок, а то это паломничество до вечера не закончится. Курите уже здесь, хрен с вами, потом проветрим. Вот, пидоры!.. ползут один за другим, как на нюх чувствуют! Блевать уже от них хочется! Гон- доны использованные! И всякое говно к нашему порогу старает- ся прибиться, как те гонококки в грязную лоханку, но у нас-то вроде чисто кругом и чего их к нам тянет?! Как будто я им что-то должна. Поймать бы такого сучёнка в тёмном углу, намылить
бутылку ноль восемь и в дупло ему вогнать до половины. Всю, пожалуй, будет много – подохнет. Эти-то ханыги ещё полбеды, но если унюхает Ванька Каин, что у самой Темернички живёт – сейчас он до Машки хромой перебрался – то без мордобоя его
не выдворить! И кличку же ему, падле, дали: каяться он заду- мал! Двоих человек отправил на тот свет, а всего-то пятнадцать лет отсидел, как за одного убитого и по сей день, как бельмы
зальёт, так и орёт, – зарежу!
– Тётя Вера, – обратился Костя к хозяйке, – та кличка совсем другое понятие обозначает и к раскаянью не имеет ровным счё- том никакого отношения. Четыре века назад на Москве во вре- мена Смутного времени был такой душегуб и предводитель
банды убийц и грабителей, звали его Ванькой Каином. После его всё-таки поймали и казнили.
– Да?.. кто бы мог подумать, что и туда, гад ползучий, добрался, до самой Москвы! – сказала хозяйка в задумчивости, – а я всё думала, что каяться всё собирается за страшные