ничто не сможет их разлучить, но большое несчастье постигнет всех нас, если мы позволим их встречам продолжиться. Поэтому я запер сына в доме евнуха и отправился во дворец, чтобы добиться встречи с начальником дворцовой стражи.
Его звали Захарий Лакенодрако, и он носил титул главного оруженосца, что является большой честью среди византийцев. Это был высокий старик достопочтенного вида, с пальцами унизанными драгоценными перстнями, мудрый и сладкоречивый, но хитрый и исполненный яда в душе, как любой вельможа в Миклагарде. Я смиренно склонился перед ним и сказал, что мне не по душе быть телохранителем, и что я прошу дозволения провести оставшиеся годы службы на императорских военных кораблях. Он задумался над моей просьбой и нашёл трудным её исполнить. Но затем поразмышляв, он заключил, что сможет помочь мне, если я окажу ему ответную услугу. Его желание, сказал он, чтобы архимандрит Софрон, который был исповедником Константина, получил бы добротную взбучку, ибо он стал его злейшим врагом и в последнее время наговаривал базилевсу на Захария у него же за спиной. Он желал бы, чтобы я сделал всё без кровопролития мечом или копьём, а только лишь хорошей палкой, которой можно было бы вбить в архимандрита немного ума. И добавил, что лучше всего было бы устроить дело вечером возле императорских садов, через которые Софрон обычно спешил домой от базилевса на своём белом муле.
Я ответил, что уже долго являюсь христианином и это будет тяжким грехом для меня поднять руку на святого отца. Но он по отечески пожурил меня, объяснив, что я заблуждаюсь. «Ибо архимандрит», – сказал он – «еретик и путает две ипостаси Христа, что и явилось причиной того, что мы стали врагами. Поэтому побить его палкой будет благочестивым деянием. Но это опасный человек, и будет мудрым, если ты возьмешь с собой по меньшей мере ещё двоих помощников. Ибо перед тем как стать монахом, он был предводителем разбойников в Анатолии, и всё ещё легко может лишить жизни человека ударом кулака. Только очень сильные мужи, такие как воины из варяжской стражи, способны задать ему достойную трёпку. Но я уверен, что твоя сила и проницательность помогут устроить это предприятие. Главное, позаботься о добрых палках и сильных людях.»
Так говорил оруженосец Захарий, обманывая меня и ввергая в грех. С тех пор Господь продолжает наказывать меня за избиение святого человека; ибо хотя он и мог раньше быть нечестивым, но всё равно оставался святым человеком. Но тогда, я не понимал этого. Я взял двух товарищей на которых мог положиться, Оспака и Скали, снабдил их вином и деньгами и предложил им отколотить человека, который путает две ипостаси Христа. Их сначала удивило, то что потребуется трое нас, чтобы справиться с одним, но когда вечером мы набросились на архимандрита, их удивление рассеялось. Ибо, когда мы напали на него, его мул тут же лягнул меня, а своими чётками, которые он носил на руке, и которые оказались сделаны из тяжёлых свинцовых бусин, он так сильно ударил Скали по виску, что тот рухнул замертво и больше не поднялся. Но Оспак,