заранее, соблюдая Великий36 и другие посты.
Перед праздниками особенно кипела работа, её было невпроворот. Как у мужчин, так и у женщин.
Женщины целую неделю стряпали, пекли, чтобы вдоволь было всего всем родным и соседям. Такой был обычай. Угощали всех, и кто сколько хотел.
Мужчины, справившись с запасами кормов, резали быка, кабанов, баранов. Бабы рубили кур, уток, гусей.
В общем, подготовка к празднику была не меньшим торжеством, чем сам праздник!
Съезжались близкие и дальние родственники, гостей был полон двор.
В праздники от смеха и песен сотрясались стены домов. Подгулявшие парни запрягали рысаков, усаживали девчат в сани, и мчались во весь опор37, под шум и свист.
Гулянья длились иногда по целой неделе, а затем крестьяне с новой силой брались за работу. И так до новых праздников.
Шёл 1920 год, подходила Пасха. Ефим Никитович только что вернулся от своего свата, Алексея Абрамовича Фоменко, отца снохи Ефросиньи.
Что-то не весёлый, задумчивый. Не соглашаясь со своими мыслями, нет-нет да и вслух произнесёт:
– Да быть такого не может! Что бы у меня, у труженика!? Нет и нет! И не бывать такому!
Никто не осмеливался спросить, в чём дело.
Прошла Пасха. Началась беспросветная работа. Пахота, сев, стрижка овец, работа на пасеке, сенокос.
Сена косили много, рубахи прилипали к телу. Пили хлебный квас из квасников38. Улыбаясь говорили:
– А ну Павло, Тихон, кто вперёд?
Так и трудились в поту и радости.
Только Ефим Никитович всё мрачнел. И без того молчаливый, тут почти совсем перестал говорить.
Убрали только что хлеба с полей, свезли на сараи и во дворы сено, закончили работу с домами. Радоваться бы надо, а Ефим Никитович ходит как туча.
Пришёл вечером сват, Алексей Абрамович Фоменко. Плотный, не высокий, умный, вдумчивый мужик. Довольно хорошо разбирающийся в текущей политике Власти.
За столом он говорил:
– Сват, Ефим, послушай ты меня! Сделай так, как я тебе говорю! Отдай кому надо пару коней, две-три коровы! Отвези брички две пшеницы!
За столом все перестали жевать, раскрыли рты, и смотрят в рот свату.
Ефим Никитович вскочив выпалил:
– Да я голову отрублю тому, кто придёт отбирать моё добро!
Слухи уже доходили и до остальных домочадцев о том, что отнимают у зажиточных, русских, славян землю, дома, скот, хлеб, и всё нажитое. Не трогают только тех, у кого отбирать нечего! И заселяют в эти дома киргизов, возвращающихся из Китая, которые и в домах-то никогда не жили.
Слухам Ефим Никитович не верил, он твёрдо верил в справедливость новой Власти. И был уверен, что никто и ничего у него не отнимет! Ведь он всё богатство нажил своим упорным трудом, не давая передышки и своим детям!
– Нет сват, не бывать этому! – сказал Ефим Никитович.
Жена Алексея Абрамовича худенькая, маленькая, утирая слёзы