за предложение, но сегодня я пью одна. Может, в другой раз, – делаю шаг в сторону к своей квартире. Фред что-то лепечет, качая головой.
Пока поднимаюсь на свой четвёртый этаж, делаю ещё пару глотков горького алкоголя. В груди начинает разливаться тепло, а в голове становится спокойнее. Картинка с бала меркнет, тает. Падаю в кресло.
Не помню, сколько я так просидела, прежде чем не отправилась в постель. Мне стало лучше, но я всё равно не могла перестать думать о нём. Виски должен был сделать обратное, должен был выгнать Нюда из моей головы, но, в замутнённый мозг, мысли полезли сильнее. Я всё представляла его, видела этот взгляд красивых глаз, вечно мешающие пряди волос на лице и то, как он смеялся пару раз на уроке, когда кто-то шутил и разряжал занятие…
Когда моя голова коснулась кровати, я поняла, что влюбилась в Нюда Стреттера.
Глава 5
В пьяную голову лезут всегда очень интересные мысли, а про сны я вообще молчу. Не знаю, то ли дело было в алкоголе, но я вновь увидела с ним сон, сюжетно прогрессирующий.
Это был один из тех снов, просыпаться от которых не хочется от слова «совсем». Снова я помнила лишь середину. Вот я у себя в кабинете, там откуда-то лавка то ли диван, то ли просто спортивная скамья или там вообще ковёр был, чёрт его знает, главное – я была там с ним. Сидела, о чём-то разговаривала. Затем мне захотелось откинуться на спину. Ну я и легла – и вот я уже в кровати, на шёлковом покрывале с кружевными узорами цвета розового жемчуга, мягком, гладком и красивом. И ложусь я на спину, будто на пляже вытянулась на солнце, словно решила прилечь и расслабиться на мгновение.
Но то всё пустое. Через секунду, какое-то время понаблюдав за мной свысока, Нюд перенёс вес тела на правую руку, левая зависла в воздухе в паре сантиметров от моей руки на животе. Снизу я вглядывалась в его глаза, полуприкрытые, таинственные. Губы не изгибались в улыбке, но краешек рта, как всегда, был несколько натянут, приподнят, словно при усмешке, но то была не она. Взор рассеянный, но в то же время сосредоточенный на чём-то, анализирующий.
Что я чувствовала? Да вновь оказалась в комнате общежития университета, когда так же свысока, но совершенно в другом тоне, хищно, вожделенно, предвкушающе, игриво глядел Джесси Голден, третьекурсник. Мне было всего девятнадцать, конец первого курса.
Но Нюд… Нет, я не ждала никакого продолжения от этого сна, просто наслаждалась присутствием, воздушной и неуловимой нитью, которая тянулась от него ко мне. Во сне я тоже не чувствовала своего возраста.
И вот он начинает наклоняться ко мне, всё ближе… а я беру и просыпаюсь. Сердце гулко стучало, на лице была глупая улыбка, как от кайфа, лицо горело как от чего-то очень постыдного. С того самого дня я начала понимать, как действует такая любовь на организм. Во мне наметился раскол, трещина всё сильнее расползалась во мне. Любить кого-то старше не проблема, любить несовершеннолетнего, когда сама уже взрослая, – тоже ещё не беда, но уже стоит задуматься. Но хуже всего любить своего