перьев, разбросанные в радиусе километра-другого. Вот тут меня пробрала ужасная дрожь. Рот пересох. Слезы высохли, стали будто песок под веками. Сердце билось как безумное. Такого со мной никогда не бывало.
– Я не знал, что оно заряжено, – пробормотал я.
– Но не знал и что не заряжено?
– Нет.
– Ружье всегда заряжено. Пока не доказано обратное.
Папаша разломил ствол надвое, пошел прочь и скрылся за бараком. Скоро снова раздался лязг металла, басовый, тяжелый. Я повернулся к Иверу, который так и сидел на низком складном стуле, с широкой ухмылкой.
– Здорово, Чаплин.
– Вот черт. Черт.
– Ты пришел меня застрелить?
Я сумел сказать правду:
– Отдать тебе жестянку.
– Почему?
– Ты вчера ее забыл.
– Она твоя.
– Моя? С какой стати?
– Потому что я ее тебе подарил.
– Я только взял ее взаймы.
– Ты ее получил. В подарок. Неужели не понятно?
– На ней твое имя.
– Ну и что? Возьми да соскреби.
– А если она мне не нужна?
Ивер пожал плечами:
– Тогда выкинь. Делай что хочешь. Она твоя.
Я жутко разозлился. Теперь можно бы и выпустить страх на волю. Достаточно открыть рот. Как было бы здорово изругать Ивера Малта! Неожиданно я подумал, что он едва ли не единственный, кто и словом не обмолвился о моей ноге, и от этого рассвирепел еще сильнее, он мог бы хоть спросить.
– А почему, собственно, ты подарил мне эту жестянку?
– Потому что ты отдал мне коляску.
– Да ну…
– Ты же ее выловил. Значит, коляска твоя. И ты отдал ее мне. Теперь она моя. Все просто.
– Думаешь, мне нужна эта вонючая жестянка? Да ничего подобного! И не называй меня Чаплином!
Ивер лизнул пальцы, перевернул страницу, на лбу его залегла большая складка. Он действовал мне на нервы. Жутко действовал на нервы. Все тело у меня свербело. Спина как наждачная бумага. Ну что бы мне успеть пристрелить его. А он вдруг засмеялся. Сидел, покачиваясь взад-вперед на хлипком складном стуле, и смеялся, долго, от души. Книжка, что ли, до того забавная, что он не мог не засмеяться?
– Ты малость глупо выглядел, когда жахнуло! – сказал он.
– Ты тоже. Если хочешь знать.
– Не до такой степени, как ты. Быть не может.
– Ты руки вверх поднял! Думал, я вправду пальну?
– А что? Мог ведь, а?
– Что читаешь?
Из меня как бы вышел весь воздух. Я чувствовал себя тяжелым, замерзшим, даже лоб онемел. Ивер не ответил.
– Что читаешь? – повторил я.
Ивер и на сей раз не ответил. Больше я не выдержал, взял жестянку и пошел прочь. Сюда я в любом случае не вернусь. Ветви снова смыкались за спиной. Я мог выкинуть жестянку где угодно, лучше всего в таком месте, где Ивер Малт ее не найдет, иначе ведь наверняка сызнова ко мне притащит. Выйдя на пристань, я увидел почти на середине