пониже и потолще. Серо-бурая шерсть и ужасные морды (или лица?) такие же, как у нашего Бабу.
– Давайте осторожно, без лишних движений отойдем подальше, – предложил Рамит, – Пусть они заберут своего детеныша.
Мы отступили за костер, в котором уже почти не осталось тонких веток. Только толстые сучья, приготовленные нами на случай самообороны, трещали и переливались на концах огненными узорами.
Чета йети медленно, но в то же время решительно приближалась к малышу. До Бабу уже оставалось метров десять, как вдруг огромная черная тень нависла над поляной. Все замерли. На пригорке, на котором мы похоронили итальянских парней, стоял невиданных размеров снежный человек, не менее двух с половиной метров ростом. Луна, как искусный гример, при помощи игры света и тени придавала этому жуткому существу еще более устрашающий, еще более чудовищный вид. Глухое рычание, исходившее из его груди, не предвещало ничего хорошего. Внизу, на поляне, прямо перед ним сидел маленький серо-бурый комочек – Бабу.
– Ракшаса, демон, – мрачно объявил пришельца Рамит, как очередного гостя на балу у самого дьявола («Ракшаса» – ударение на первый слог – прим. автора).
– Вот это громила! – тихо воскликнул Миша, – Да он нас всех сейчас как цыплят передушит!
Фигура Ракшасы была неподвижной. Длинные, мощные, с огромными кистями руки, как плети, свисали вдоль туловища, чуть наклоненного вперед. Лицо медленно поворачивалось слева направо. Злобные, налитые кровью глаза не торопясь обводили взглядом всю нашу компанию, как будто пытаясь понять, как мы все здесь вместе оказались. Сначала он внимательно осмотрел своих соплеменников, издававших низкие, угрожающие звуки. Отец Бабу сделал шаг вперед, и смело посмотрев в глаза врагу, приготовился к бою. Он был очень высоким и сильным, но все-таки уступал в росте Ракшасе. Мать Бабу тоже приготовилась к бою, хотя для неё он мог оказаться последним: одной рукой она зажимала рану на боку, вероятно полученную несколько часов назад в битве у монастыря – сквозь пальцы просачивалась кровь.
Ракшаса не ответил на воинственный порыв йети и перевел взгляд на их детеныша. Бабу сидел на земле, потешно сложив ножки и зажав в кулачке сухарик. Как маленький ребенок где-нибудь в парке на травке. Но это был не парк. И это был не человеческий, беззащитный, ничего не понимающий, не чувствующий опасности детеныш, а йети, совсем еще маленький, но йети, дитя природы. Все его крошечное тельце напряглось, голова, раскачиваясь из стороны в сторону, подалась вперед. А глаза решительно, не по-детски смотрели вверх, не мигая, прямо в жуткие глазищи Ракшасы. Из груди малыша вырывалось громкое урчание. Он не мог еще толком защитить себя, но уже был готов умереть, не склонив ни перед кем голову!
Некоторое время великан и кроха съедали друг друга глазами. Затем Ракшаса, потеряв интерес к малышу, перевел взгляд на нас. Я инстинктивно спряталась за спину Рамита. Я – не дитя природы. Если этот монстр посмотрит на меня, он сразу же поймет, что я чуть