держа друг друга за руки. Потом Марк погладил ее по бедру. Это не было настоящим объятием, но хотя бы попыткой.
Эбби хватило. Она больше не противилась его ласкам.
В карманах полудюжины врачей одновременно запищали пейджеры. И почти сразу же из динамиков интеркома послышалось короткое объявление:
– Синий код. Отделение интенсивной терапии. Синий код. Отделение интенсивной терапии.
Вместе с другими хирургическими ординаторами Эбби устремилась к лестнице. К тому времени, когда она вбежала в отделение, там было достаточно людно. Более чем достаточно для оповещения «синий код». Большинство ординаторов стали расходиться. Наверное, Эбби тоже ушла бы… если бы не увидела, что оповещение касалось койки № 4. Койки Джошуа О’Дея.
Эбби протолкалась сквозь кольцо белых халатов и зеленых хирургических костюмов. В центре лежал Джошуа О’Дей. Над его хрупким мальчишеским телом сверкал верхний свет. Ханна Лав делала непрямой массаж сердца. Другая медсестра лихорадочно рылась в ящиках каталки, вытаскивая ампулы и шприцы, которые тут же передавала врачам. Эбби взглянула на кардиомонитор.
Фибрилляция желудочков. Рисунок умирающего сердца.
– Интубационную трубку на семь с половиной! – потребовал чей-то голос.
Только сейчас Эбби заметила Вивьен Чао, склонившуюся над головой Джоша. В руках у нее был ларингоскоп.
Медсестра сорвала пластиковую упаковку с трубки и протянула ее Вивьен.
– Продолжайте подачу кислорода! – распорядилась Вивьен.
Санитар, державший маску у лица Джошуа, жал на резиновую грушу, вручную нагнетая кислород в легкие мальчишки.
– Достаточно, – остановила его Вивьен. – Начинаем интубацию.
Санитар убрал маску. За считаные секунды Вивьен поставила Джошуа интубационную трубку и подсоединила кислородный шланг.
– Лидокаин введен, – доложила медсестра.
Ординатор отделения интенсивной терапии взглянул на монитор и поморщился:
– Черт. Фибрилляция сохраняется. Придется снова запускать дефибриллятор. Двести джоулей.
Медсестра подала ему пластины дефибриллятора. Места наложения уже были помечены токопроводящим гелем. Одна пластина легла возле грудины, вторая – вблизи соска.
– Всем отойти.
Тело Джошуа О’Дея пронзил электрический разряд, вызвав одновременное сокращение всех мышц. Тело вздыбилось в чудовищной судороге и снова обмерло.
Собравшиеся следили за кардиомонитором.
– Фибрилляция сохраняется, – сказал кто-то. – Нужна инъекция бретилия, двести пятьдесят миллиграммов.
Ханна, не дожидаясь распоряжений, возобновила массаж сердца. Раскрасневшееся лицо медсестры было мокрым от пота и оцепенелым от страха.
– Давайте я вас подменю, – предложила Эбби.
Ханна молча кивнула и отошла.
Усевшись на табурет с упором для ног, Эбби коснулась груди Джошуа. Ее ладонь легла на нижнюю треть грудины. Грудь мальчишки была тощей и хрупкой: того и гляди треснет, если