наблюдая, как бостонские водители, считающиеся самыми грубыми в мире, пусть и нехотя, но уступают дорогу. Но сейчас все внимание Эбби было приковано к драгоценному грузу. Каждая новая секунда уменьшала шансы Джоша О’Дея на жизнь.
– Что, док, везете живую запчасть? – спросил водитель, которого, судя по беджу, звали Г. Фурильо.
– Сердце, – ответила Эбби. – Прекрасное сердце.
– И для кого?
– Для семнадцатилетнего парня.
Фурильо маневрировал среди притормаживающих машин. Его руки двигались без малейшего напряжения. Он управлял «скорой» с каким-то непринужденным изяществом.
– Мне случалось ездить в аэропорт за почками. Но должен вам сказать: сердце везу впервые.
– Я тоже.
– Сколько оно остается живым? Часов пять?
– Что-то около этого.
– Да вы расслабьтесь, – посоветовал Фурильо. – Когда приедем на место, у вас в запасе останется четыре с половиной часа.
– Я волнуюсь вовсе не из-за сердца. Из-за мальчишки. Он в тяжелом состоянии, потому меня и просили поторопиться.
Фурильо еще внимательнее следил за дорогой.
– Почти приехали. Самое большее – пять минут, и мы на месте.
В это время ожила его рация.
– Машина двадцать три, ответьте Бейсайду. Машина двадцать три, ответьте Бейсайду.
Фурильо потянулся к микрофону:
– Двадцать третья слушает. Фурильо.
– Двадцать третья, просим вернуться в Бейсайд, отделение скорой помощи.
– Это невозможно. Я везу донорский орган в Массачусетскую клиническую. Вы поняли? Я еду в МКБ.
– Двадцать третья, требуем вашего возвращения в Бейсайд. Немедленно.
– Бейсайд, поищите другую машину. Мы везем живой орган.
– Двадцать третья, вам приказано немедленно возвращаться в Бейсайд.
– Чье это распоряжение?
– Доктора Аарона Леви. Вы не имеете права ехать в МКБ. Вы поняли?
Фурильо вопросительно посмотрел на Эбби:
– Чего они там шумиху подняли?
«Хватились, – подумала Эбби. – Они все поняли и теперь пытаются нас остановить…»
Контейнер, лежавший у нее на коленях, заключал в себе месяцы и годы жизни для семнадцатилетнего мальчишки.
– Не возвращайтесь, – попросила водителя Эбби. – Довезите меня до МКБ.
– Что?
– Я сказала – довезите меня до МКБ.
– Но мне приказывают вернуться.
– Машина двадцать три, ответьте Бейсайду, – надрывалась рация. – Где вы?
– Довезите меня до Массачусетской клинической! – почти требовательным тоном произнесла Эбби.
Фурильо покосился на рацию:
– Ну и закавыка. Кого же мне слушать?
– Тогда высадите меня прямо здесь! Дальше я пойду пешком.
– Машина двадцать три, ответьте Бейсайду. Немедленно ответьте Бейсайду.
– Да пошли вы! – пробормотал Фурильо и прибавил газу.
У подъездного пандуса их уже