Калиб, набрав воздуха в легкие, для хорошего горячего словца, но его опередил хозяин этой вздорной особы.
– Риба! – просто на просто прикрикнул он за её спиной, и та, сразу стухнув, поджала губу под клыки, и сделалась покладистой под гнетом его не попираемого авторитета. – Не смей пререкаться. Ты удашься с ними. Снимешь им комнату, и заселишь на ночь. Затемно встретишь меня с мечом, и сумкой в руках. Отвечаешь за все головой. Поняла? – он был тверд, но без перебора, отчего та хмурилась, однако вне новых приступов истерик, мельком покобенившись, коротко откивала, очевидно своему патрону.
– Что помещает ей умыкнуть от нас, и стянуть оставшиеся деньги? – опять заярился Калиб. Ответ нашел его тут же.
– Она ведает, что подобное портит мне реноме. Нет репутации, нет денег. Это все чем могу вас ублажить. А нынче мне пора подготовиться. Фортуны, – отчеканил тот, и слегка шатко перешел он слабый заборчик и направился в сторону публичного дома.
– В чем? – озадаченно нахмурив тесные брови, заломил на дорогу Джоаль, не понимая его заключительной реплики.
– Не каждый сможет снести Рибу, и я вам не завидую, – напоследок сказал тот через плечо, и обтекая, косолапо пошел прочь по хляби, форсируя дорогу к заветному месту.
Вся группа единодушно, опустилась вниманием на меленькую взбалмошную фигурку, держащую на спине большую сумку, и широкий и не удобный для её роста меч, а она, ответно спустив бордовые брови, гневно вперилась в них, очаровывающими глазами вне белка, чья синева пленяла, вынуждая утонуть в ней интересом.
– Я Джоаль сын Кармаля Лармонта. Виконт Майзы, и племенник королева Флагении…
– А мне, насрать, – безразлично отозвалась меленькая фигурка, втянув лицо до ямок на щеках, не дав ему закончить. Она, упарившись на почивающую хавронью, перепрыгнула ограду, задев её укрытым острием меча. И увязая в грязи, упорно устремлялась вперед меж топкой дороги, напоминая плавник над застывшей зыбью. Все, обомлевши, смотрели на эту диковинную особу с сапфировыми глазами, и длинными острыми ушами, и как пучок темно красных волос раскачивался от её косолапых движений. Она уже прилично отдалилась, проделав шельф утопленных следов, когда, обернувшись, заметила, что все ватагой застыли у хлева, замеривши как истуканы, наблюдая за ней и якорем свисающей котомки чуть меньше её самой прижившейся на спине.
– Ну чего корни пустили? Пошли, переростки. Смердящий пот, храп и пердешь, в четырех стенах, сам себя не сделает.
Вся гурьба, озадаченно поглядывая по сторонам, последовала за ней, мысленно усмехаясь над её покачиваниями во время преодоления тягучих масс. Хотя вздорный слог тоже не оставлял повода не исказиться краешком уст в набежавшую ухмылку.
9.
Гостиница, в которую всю ораву, пробираясь по хлипкой приставучей хляби завела Риба, вызвала форменную дрожь у Джоаля. Ветхое строение, нисколько не соответствовало, воззрению прекрасного, устоявшегося в уме