с находкой для шпиона совсем недавно: вопреки обыкновению ловил пулемётные очереди псевдонимов, многоточия необоснованных «Ты в курсе», предупреждения, похожие на ангажементы, издёвки над модными сплетнями, похожие на предупреждения, косвенные сводки с нейтральной лесополосы, звучащие как послания, переданные бескорыстно и самовольно – без просьб и без ведома отправителя. С непривычной чёткостью, но словно издалека, видел безучастные глаза и нарочито голодный рот, якобы в шутку припоминающий «стрёмный и горький вечер» – предыдущее пересечение траекторий.
Мысли автоматически переключаются на то, что полусветский хроникёр с нехарактерной лиричностью называл «стрёмным и горьким вечером». Не стоит поддаваться наваждению флэшбэка – ни сейчас, ни в размытом потом.
Но он поддаётся.
В оливковом сумраке видимый мир пульсирует в унисон с невидимым. Который – невидимый?
Поздно.
Мглистое грозовое сияние придаёт трясинному ландшафту чёткость барельефа.
Пляска болотных духов, огни на взметнувшейся зыби. Не сквозняк шелестит у взмокших висков – шторм уже здесь, он вызрел в пограничных глубинах или ещё дальше, на обратной стороне глубин.
Битумное море ложится на вязкий берег.
Агония ломанных силуэтов. Экстатическая. Торжествующая.
Он с ними.
Но за чертой.
Шулерский метод выхода не применялся. Кому рассказать – посмотрят в глаза и не поверят. Пограничье хлещет из него, через него. Опять.
Всю его жизнь этот шторм засыпал, пробуждался, забрасывал в обманчивый штиль сердцевины, выносил пеной к драному небу. Нынешний вал – девятый?
Неизвестно. Неважно.
Грозовой фейерверк требует жертв. Что же это – буря или охота? Охота или жатва?
Неизвестно. Неважно.
Прямо по курсу – великий выворот наизнанку. Пограничье не будет прежним. Мириады болот на подступах к черте не будут прежними. Ватная мякоть дневного мира не будет прежней – не сможет быть.
Следующий удар молнии – вопрос мгновений. Мишеней в избытке.
В зону поражения настойчиво лезет персонаж, загробно окрашенный зеленоватой полутьмой – штормовой или болотной?
Неважно.
Гортанный выкрик. «Отвянь», в переводе на литературный. С которого языка? Не вспомнить. Неважно.
Планомерно умирающая от голода находка для шпиона – дрогнувший подбородок, безучастные глаза – отскакивает.
Охота завораживает, но охотник действует спонтанно, немотивированно, непоследовательно: игнорирует тех, кого не жалко, спугивает добычу, которой извращённо симпатизирует…
И не отшатывается от «любимого врага», то есть единственного приятеля на болотце.
«Не было ничего, ты просто временно помешался», – думает он, завязывая шнурки. – «Не в первый раз: ты же