закурил и произнес:
– Очень жаль юношу, светлого ума был, помню на четвертом курсе из уравнений квантовой механики такие любопытные философские вещи извлек, вся кафедра диву давалась… Надо поразмыслить, очень странная смерть.
Топая ногами, из кустов вышел Макаров.
– Да где тут найдешь! Завтра, как станет светло, приходи и ищи свое сокровище. А мы свое дело сделали. Профессора, как я понял, на электричку идут. Кстати, поторопитесь, пять минут до ее прибытия. Тебя, студент, мы, от греха подальше, обратно в общагу твою подкинем. А дальше думай сам.
Нахимов попрощался с преподавателями, которых пропавшая тетрадь Весника, похоже, сбила с толку.
Четвертаков сказал:
– Александр, будут трудности, обращайся к нам. По мере сил поможем тебе. Договорились?
– Хорошо, Петр Михайлович!
Нахимов пошел с сержантами к «Бобику», и водитель, также резво рванув, мигом домчал его до «единички».
– Пока, студент, – по-отечески попрощался с ним Макаров, хотя старше его был совсем ненамного. – Учись хорошо! Я хоть и не философ, а скажу тебе, бери, что жизнь тебе дает, радуйся этому, понял? А, самое главное, гляди в оба и под удар не подставляйся. Ну давай!
И «Канарейка», грозно чирикнув, полетела по Первомайской.
Глава 5
Первокурсник идет на экзамен,
А в глазах – любопытство и страх,
И стоят теоремы рядами
В перепутанных напрочь мозгах.
Пятикурсник идет на экзамен,
А в глазах – любопытство и поиск,
И стоят теоремы рядами
В умных книгах, заткнутых за пояс…
Из физтеховского фольклора
С утра пораньше, часов в пять, Нахимов побежал на место своего вчерашнего избиения. Когда просыпался, за окном увидел непроглядную темень, но знал, что совсем немного, и станет светло. Быстро натянул спортивные штаны, достал с полки шкафа красную футболку с длинными рукавами потеплее, сбежал вниз.
Вера Петровна не спала, – включив настольную лампу с большим зеленым абажуром, читала толстенную книгу страниц этак в шестьсот. Устроилась уютно, на плечах оренбургская пуховая шаль, на глазах очки в шероховатой роговой оправе.
– Доброе утро! – поприветствовал Нахимов, поправляя повязку. Как ни старался спать аккуратно, но она начала потихоньку сползать.
– А ну-ка, стоять, – вахтерша положила на столик книгу с потеками от пролитого то ли чая, то ли кофе, и Нахимов прочел название. «Анжелика». Судя по потрепанности, роман прошел не через одну пару рук.
– Про любовь? – поинтересовался Александр.
– Ка-нешно, – с нарочитым акцентом ответила бабушка, – а про что еще читать-то? Да стой ты смирно, сейчас немного больно будет.
Она осторожно потянула чуть окрасившийся бинт и удовлетворенно сказала:
– Больше шума, чем крови. Ты видать, когда он тебя стукнул, подался вперед, вот удар по касательной и прошел. Ничего, до свадьбы заживет. Бинт я уберу и еще вот что сделаю.
Не успел Нахимов опомниться, как его