неведомо чем во время войны? Глупо! Что это изменит? Надо рассказать все, что ему нужно и идти скорее на кровать…
– Знаете, – все же снова попытался отвильнуть Феллер, – вам, наверное, лучше было бы поговорить с обершутце Хенриком Мюнхом из моей палаты. Их взвод был в самом пекле. Мои ребята в тот день все время оказывались в глубоком резерве.
– Дойдет очередь и до него, – спокойно ответил Винклер, – мне важно выслушать каждого и понять, где в леденящих душу слухах об этом бое правда, а где вымысел. Соберитесь, Карл. Помните, только от вас зависит, когда вы пойдете отдыхать. Меня интересует все, что имеет отношение к схватке с собаками. Ну же…
Феллер потянул в себя воздух, и долго выдыхая его через нос, заключил:
– Nun gut, похоже, от вас так просто не отделаешься.
31 июля, днем, мы получили приказ поддержать танковую дивизию, атакующую отступающие части русских. Простите, не знаю, важно это вам или нет, но вы просили все по порядку…
– Не отвлекайтесь, Карл, продолжайте.
– Так вот, в одной из деревень наша бронетехника, которую мы сопровождали, напоролась на танки советов. Я уже говорил, что мой взвод весь тот день оказывался в резерве, поэтому я не могу детально рассказать, что там вышло, знаю только, что какая-то часть русских танков вступила в бой, а другая ушла через лес. Когда наши «панцеры» подавили сопротивление и сожгли в той деревне вместе с броней советов почти все, несколько машин отправили по следам противника, а основная часть пошла в обход, чтобы ударить по главным силам коммунистов. Те, в это время, массово отходили к Умани. Кажется, я правильно запомнил это место.
За рощей, которую нам нужно было обогнуть, находилось еще одно село, значительно меньшее по размеру, чем то, которое мы вынуждены были сжечь. Никто не придал ему серьезного значения. Знаете, если бы можно было предугадать то, что там произойдет, мы вполне могли бы спокойно обогнуть его и идти дальше, но вдруг мы увидели черный дым, клубящийся над лесом.
Я сидел на броне и слышал то, что говорили танкисты. Все наши машины, что пошли через рощу попали в ловушку и были уничтожены. Командование резонно приняло решение подавить и эту точку сопротивления, в конце концов, чем больше мы перебьем русских, тем меньше их останется.
Танкисты втянулись в бой, а мой резерв отдыхал что-то около десяти часов. Знай наш штаб, что так выйдет, не посылали бы вперед «Panzerbefehlswagen» малыми группами, а ударили сразу всей силой и раздавили этих крыс. Представьте, гауптман, десять часов мы неоправданно берегли резерв и тупо наблюдали за тем, как около двух десятков Pz. III так и остались дымить в этой чертовой дыре! Как потом выяснилось, там окопалось не меньше батальона.
Винклер! Что это за …существа, русские? Я серьезно сомневаюсь в том, что они имеют хоть какую-то возможность здраво мыслить, потому и назвал их так. Посудите сами: у них уже давно не было чем стрелять, да и в строю, как видно, оставалось только жалкая горстка, но они почему-то не сдавались. Как это можно понять?
Мы уже достаточно повидали в этой стране, гауптман. Они живут