Мии защемило сердце.
– Что значит – потеряла? Мы же знаем, где они все. Они же с мисс Лисс. В Венцовом Лесу.
– Да, разумеется, – ответила мама, не глядя Мии в глаза. – Я за ними вернусь, когда… ну, когда мы отыщем новую нору. – И она чуть-чуть ускорила шаг.
– А я их ещё увижу? – спросила Мия, стараясь не отставать.
Ни на какие вопросы мама больше не отвечала.
Небо неторопливо укладывалось спать, а сосновые тени, что вихлялись по краю леса, уводили за собой Мию с мамой. Вскоре им открылось странное зрелище, отчего мама встала как вкопанная.
Это было похоже на реку, но не было ни воды, ни камней, и оно никуда не текло. Плоское и чёрное, оно тянулось вдоль кромки леса без единого загиба, как перепуганный хвост.
– Что это? – спросила, принюхиваясь, Мия.
– Дорога, – ответила мама, широко раскрыв от страха глаза. – Надо уходить отсюда. Сейчас же.
Мия оглянулась на лес – уйти можно было только туда.
– Но, мама…
– И прекрати спорить!
Мия накрепко сжала зубы, не давая себе расхныкаться. Мама осторожно пробралась под деревья, а за ней следом – Мия. И тут же настала ночь и сомкнула вокруг них свои тени.
Путь через лес ухабился и извивался; звёздный свет сюда почти не проникал. Мия то спотыкалась о прутья, то проваливалась в ямки, да ещё листья кололи глаза. Приходилось щуриться, чтобы разглядеть мамин хвост. Ей страшно хотелось ухватиться за него зубами, но она прогоняла эти порывы. Она ведь больше не лисёныш.
Мия уже не надеялась, что эти деревья когда-нибудь кончатся, как вдруг они с мамой вышли на поляну. Мия захлопала глазами. Под звёздным небом раскачивались ветки. А земля была вся в каких-то серебряных корнях.
– Мы уже пришли? – спросила она, и сердце её облегчённо запрыгало. – Это уже та сторона?
– Нет, родная, – сказала, принюхиваясь, мама. – Боюсь, нам ещё идти и идти.
Она перепрыгнула серебряный корень и скользнула под другой. Потянув носом воздух, она сделала ещё шаг и… щёлк! С диким криком она взвилась в воздух. Это серебряный корень впился ей в лапу.
– Змея! – закричала Мия. Она подскочила и крепко сжала ползучую тварь в пасти. Но кожа оказалась твёрдой как камень, и зубы тут же свело от боли. Мама прыгала, рвалась и кружилась, пытаясь освободиться. Мия трясла в пасти серебряное тело. Но серебряные челюсти вцепились накрепко.
Мама, так и не высвободив лапу, обессиленно повалилась набок.
– Мия, – задрожал её голос. – Мия, это не змея.
Серебряная тварь, холодная и тяжёлая, свисала у Мии из пасти. Мия разжала зубы, и тварь, звякнув, упала. Мия обнюхала её тело, всё из каких-то кружочков, её беззубые челюсти, которые раздробили изнутри мамину лапу.
– Мама, что это?
Мама пошевелила лапой, шумно втягивая воздух сквозь зубы:
– Я не знаю.
Мия царапнула тварь когтями.
– Оно что… мёртвое?
– Оно и не было никогда живым.
– Тогда как… – У Мии перехватило горло. – Тогда как нам его