жаль. Послушным была лисёнышем. Исполняла все мои приказания – как быть с недоростком: отбирай еду, пока не сдохнет от голода.
Юли вспомнил песенку, которую пели сёстры.
Мистер Шорк из пепла весь.
Недоростков любит есть.
Зубы злобно скрежещат.
Ловит маленьких лисят.
Слеза не скатится даже у мамы из глаз.
Ведь теперь станет больше еды для нас!
И Юли понял, что его отец и есть мистер Шорк.
– Ты… разговаривал с Авой? – спросила мама.
Мистер Шорк улыбнулся.
– Когда ты бросила меня умирать, там, под камнями, только злость помогла мне выжить. Но я выбрался из завала и выследил тебя по запаху – издалека.
Янтарные глаза будто пригвоздили маму к месту.
– И наконец нашёл.
Мама пыталась улыбнуться. Но губы её дрожали.
Мистер Шорк прошествовал вдоль строя сестёр взад и вперёд, принюхиваясь к их шубкам и ушам.
– Я приходил сюда по ночам, к подножию валуна. Следил. Хотел убедиться, что ты сохранила мне верность.
Он заметил грязное пятно у Агаты на лапе и, презрительно ухмыляясь, дожидался, пока она вылижет его начисто. Потом он подошёл к выходу и обвёл взглядом скалы.
– Ава как-то раз увидела меня под ольхой. С тех пор я частенько вышёптывал ей по ночам секреты жизни. Она должна была сообщить мне, когда вы будете праздновать День Золотистых Глаз. Чтобы я мог вернуть себе то, что моё по праву.
Он сверкнул глазами на маму.
– И с тобой вместе вернуться домой.
Юли прикусил язык, чтобы не расскулиться. Нельзя маме уходить! Она должна остаться с ним навсегда. Она же обещала!
Мистер Шорк улыбнулся сёстрам. Он шагнул к выходу, но вдруг обернулся и щурясь посмотрел через плечо.
– Когда лисёныши вырастут, ты вернёшься в Лиловое Королевство.
Мама повесила голову.
– Я вернусь.
Юли затрясся, шелестя листьями. Когда сёстры осенью уйдут из норы, неужели мама бросит его здесь самого по себе? Она же обещала, что останется с ним навсегда! Она…
– Ик!
В норе повисла звенящая тишина.
– Ик!
Юли сложил на морде переднюю лапу, чтобы перестать икать, но сделалось только хуже.
– Ик! Ик! Ик! Ик!
Мистер Шорк принюхался.
– Живой? – спросил он неторопливо и грозно.
– Нет, – ответила мама. – Это я. Я…
Мистер Шорк прошагал в глубь норы и разметал листья над Юли. Сердитым взглядом посмотрел на сухую лапу. Юли не переставая икал.
– Этому, – поворотился мистер Шорк к маме, – здесь не место.
Её затрясло.
– Войн, ему только два месяца. Одна нога у него не выросла. Куда ему идти? Он не выживет.
– Кто говорит уходить? – сказал мистер Шорк. – Сверни ему шею.
Мама оцепенела от ужаса.
– Войн… Не надо.
Юли только и мог что дрожать и икать.
Мистер Шорк вздохнул.
– Лисица, которая родила такого уродца, должна сама от него избавиться.
Он