глазами,
разгоняет правительство членоподобных мужей.
Пир бомжей,
растерзавших на части жандарма,
пьющих сладкую кровь мятежа.
Пир горой, средь чумы,
в предвкушении новой тюрьмы,
где для всех приготовлено место под солнцем,
огненно-красным, словно на флаге японском —
четыре стены и небесный клочок,
зарешечённый мутным оконцем.
Клистирно, кристально чисты ваши души,
протухшие, но благонадежно промытые
в самом отъявленном одеколоне,
в дорогой туалетной воде,
и на дне писсуара виднеется тёмная муть
истины, извлекаемой нами из вин.
Бухой летописец событий, лохматый, небритый,
в тиаре, в «семейных» трусах,
новый лист, эту tabula rasa, готов искропить
свежей дозой паскудства.
В музеях и книгах грядущих времен
будет он по заслугам отмечен…
Нараспашку душа, из пальто да наружу,
на волю, в пампасы, в украинские степи
подводною лодкой,
подлёдною водкой, пролёткой,
электропроводкой искрящей,
коровой предсмертно хрипящей, вопящей,
колюще-режуще ищущей пули, ножевого удара,
ядовитой змеи иль смертельных объятий петли…
Вон отсюда, из этих прокуренных комнат,
из этих пурпурных чертогов,
осточертевших острогов,
постылых слепых четвергов!
Ты будённовец или махновец,
ты басмач или дервиш в дороге,
на непальском отроге,
в Таганроге с тетрадью
сонетов в твоём рюкзаке, с неизменною трубкой
паровозного дыма во рту.
Горизонты сжимают кольцо своих рук.
Падший ангел, мой друг,
не покинь меня в эту минуту. Быть может,
на той стороне обозначатся
силуэты ответов.
Океанским простором укроет меня тишина,
в очаге догорают листки манускриптов
и ветер играет мелодию лёгкого джаза
на ворохе пыльного скарба
и бутылочного стекла.
«Дождь шёл без устали…»
Дождь шёл без устали с утра.
Прошёл и не остановился.
Немного света и тепла
И дни, упрятанные в числа.
Остывший кофе на столе.
Твой тихий вспоминаю голос.
Холодная звезда в окне…
Отвел глаза, едва опомнясь.
Уснул и пробудился вновь.
Судьба отмерена на раз нам.
Ей не перечь, не прекословь
Своим капризом несуразным.
Жар погребального костра
Всю ночь мне неотвязно снился.
Дождь шёл до самого утра,
Прошёл и не остановился.
Иероглиф
[1]
Свет очей моих,
восхищение,
пропадает дар речи.
Тьма ночей моих,
освещение
предоставят