дымчатый сон, желчный смех без причин,
Облаком накатившийся,
Облокотившийся
На твою аккуратно застеленную постель.
[3]
Мир феноменов
Удерживал за ноги, головою вниз.
Из
Карманов Кир Гермогенов
Сыпал бумажные птицы кощунств.
Ритуальный танец ветра в опавших листьях берёз, ясеней, дубов —
Страстная пятница животрепещущих чувств.
Ночью тобой обладала предводительница суккубов.
Адъютант его так называемого превосходительства,
Ты – пространственная составляющая Временного правительства.
Я, скорее непроницаемо чёрный, чем белый,
Я был более нервный, чем очумелый.
Я был более чопорный, чем оробелый.
Я был явственен телом, пространен с лица.
Я был тем, которому. Я был тот, который.
Я был более-менее первый и всё-таки неизменно вторый
От начала и до конца.
Сны Фаддея
Сны Фаддея Булгарина оловянны, туманны, мистически неясны.
Труп кошки вынесла бабушка в продуктовой авоське, закопать в садике.
Фаддей рассказывает Бенкендорфу свои психоделические сны.
Кот Азреал подавился килькой, захлебнулся томатным соусом в тазике.
Я пошёл на попятный, поставив себя на попа – тот, вроде, не возражал.
В сто тысяч жал дрожала стёклами рассерженная Остоженка.
Сивцев Вражек солидарно подмигивал и преумножал.
Март был фаворит-выдвиженец верхов, а Марта была его восторженная выдвиженка.
Я падал навзничь, спал с тобой порознь, задумывался навзрыд.
Меня колбасило по Авеню Содружества и до самой тюрьмы.
Синие сны Фаддея Булгарина хапали небо руками атлантов и кариатид.
Как же хотелось, как грезилось врезать осиновым колом в самое сердце зимы!
Generation K
Ни черта я не смыслю в колбасных обрезках.
На меня тупо уставились лики святых в потрескавшихся фресках.
Мимо меня, хрюкая, пробегали свиньи, и, запутавшись в арабесках,
Иногда мелькали вращающимся руконожием усатые женщины и мужчины в фесках.
Иногда мне кажется, что есть выход. Вдох – выдох.
Ритмичность телодвижений важна при занятии позы жеманных улыбок.
Холст, кисти – бог обезьян Хануман позирует мне, весь зябок и зыбок.
Кончились индульгенции и срок годности страховки от непоправимых ошибок.
Белый пляж, чёрный ром, сине-зелёный водо-воздушный поток.
От иллюзий я перешёл к аллюзиям, пробив головой потолок.
Семантика объяснений в любви напоминает мне про твой бритый лобок
И мой бритый лоб, бок-о-бок с твоим – клонизированный, канонизированный Колобок.
И вот, очередная телевойна пестует своих новобранцев.
Виктория Ракетовна движется мимо на кончиках наманикюренных пальцев
С трактатом «О формах и объектах», с пакетом прожаренных в масле испанцев
(Эль