Из хроники времен 1812 года. Любовь и тайны ротмистра Овчарова. Авантюрно-исторический роман
Гагаринскую набережную перед самым его домом, на третий день, то было воскресенье, он изволил отбыть к армии, – саркастически хмыкнул, сощурив близорукие глаза, царь. – Уповаю на провидение, что оно остановит нашествие.
– Осмелюсь заметить вашему величеству: отступление, предпринятое военным министром, явилось единственно правильным и возможным решением, исходя из соотношения сил. Приграничное генеральное сражение привело бы к чудовищной катастрофе, как и ожидание неприятеля в Дрисском лагере, – намекая на идеи прусского генерала русской службы Фуля, которого непонятно за какие заслуги незадолго до войны приблизил к себе Александр, встал на защиту Барклая Чернышёв.
– Всё это так, мой друг, всё это так, однако ж от меня требуют решительных действий. А что побудило тебя направиться в Смоленск? – неожиданно сменил не слишком приятную для себя тему царь. – По завершении нашего пребывания в Москве тебе было должно следовать за своим государем в Петербург, – с лукавой улыбкой хмурил брови Александр, теребя пуговицу тёмно-зелёного мундира, того самого, кавалергардского, который предпочитал носить с начала военных действий и Чернышёв, невзначай забывая о своём придворном чине флигель-адъютанта, которому полагался мундир белого сукна.
– Когда ваше величество изволили оставлять Москву, я получил известие, что в тюрьме Смоленского кремля содержится некий ротмистр, за коим я безуспешно охотился целый год.
– Кто сей?
– Отставной ротмистр Овчаров, георгиевский кавалер и герой Аустерлица.
– И этакой удалец в тюрьме?!
– Пребывал там до сей поры, ваше величество!
По желанию царя Чернышёв поведал историю Овчарова, опуская лишние, мало занимательные детали и напирая на ту пользу, кою может принести бывший арестант.
– Стало быть, ассигнации его безупречны? – с неподдельным интересом выслушав рассказ Чернышёва, любопытствовал Александр.
– Не отличишь от оригинала, ваше величество! Французские произведения банкира Френкеля, коими наводнены наши западные губернии, порядочно им проигрывают. Я условился с ним, что, ежели ему удастся завоевать доверие неприятелей и те обяжут его помочь им в изготовлении фальшивок, он будет ставить на каждую ассигнацию что-то типа особливого знака, незаметного для стороннего взгляда, по которому мы могли бы узнавать фальшивку.
– Как разумеешь, где сейчас наш умелец?
– Ежели всё прошло гладко и мой план удался, то, полагаю, в обозе французской армии или в расположении Главной квартиры. По моим сведениям, передвижные типографии находятся в ведении маршала Бертье, а посему он может находиться при штабе.
– Ежели всё обстоит как ты доносишь, я прощаю твоё своевольство и пребывание в Смоленске, весьма рискованное a propos17. Постарайся узнать, mon cher18, о судьбе того ротмистра и по возможности разыщи его. Да,