Из хроники времен 1812 года. Любовь и тайны ротмистра Овчарова. Авантюрно-исторический роман
а я самолично с ними потолкую, – досадливо отмахнулся Овчаров, подсаживаясь к огню.
Уланы вежливо посторонились, давая ему место, и пояснили, как обстояло дело.
– Стало быть, завтра с утрась телега и лошади будут на месте? – выслушав разъяснения поляков, переспросил он.
– Точно так, пан Овчаров. Завтра и будут.
– Добже! Тогда по сему случаю не грех и выпить. Пахом, принеси-ка коньяку вон из того ящика!
Удостоверившись, что всё их имущество с остатками продовольственных запасов цело и невредимо, Павел решил расслабиться и успокоить нервы, да и угостить поляков, шумно приветствовавших появление пузатой бутылки, тоже не мешало. Со времени выхода из Гжатска он потерял из виду Кшиштофского и его шефа Сокольницкого и теперь рассчитывал, что приставленные к его особе уланы смогут пролить свет на сей счёт. Поляки ничего не знали, но пообещали навести справки у полкового командира. «Утро вечера мудренее», – подумал они, когда бутылка опустела, завернулся в шинель и, подложив под голову седло, услужливо принесённое Пахомом, заснул, как младенец.
Наступило утро, но ни телеги, ни обещанных лошадей так и не вернули. Пристыженные уланы, не дождавшись законных вопросов Овчарова, поспешили на их поиски, тогда как Павел, приказав Пахому сторожить скарб и «денежно делательное оборудование», решил навестить ближайший перевязочный пункт в надежде разузнать что-либо у лекарей и санитаров. Ищущий да обрящет. В одной из палаток он обнаружил Сокольницкого, получившего в командование пехотную дивизию накануне Бородина, или, как именовали происшедшую баталию французы, «битвы на Москве-реке».
Сражаясь с отчаянной храбростью, генерал поймал пулю в плечо и был опасно ранен штыком в ногу. Если пулю из плеча благополучно извлекли, то стянутая бинтами штыковая рана сильно набухла и доставляла страдания державшемуся молодцом пану Михалу. Узнав о нужде Павла, Сокольницкий потребовал к себе капитана Солтыка, и проблема с лошадьми и повозкой была решена. Что касается Кшиштофского, генерал пребывал в неведении о его судьбе, упомянув лишь, что пан Хенрик бесстрашно шёл вместе с ним в атаку, как лев, бросаясь на русские штыки. Присутствовавший при этом разговоре Солтык пообещал разузнать о судьбе пана Хенрика в Главной квартире, куда он намеревался вскорости отбыть. Пожелав пану Михалу скорейшего выздоровления и поблагодарив за хлопоты Солтыка, Павел оставил Сокольницкого и, взяв лошадей – говоря по правде, обессиленных загнанных кляч, – вернулся к начавшему беспокоится Пахому.
– Ваше высокоблагородие, и вы лошадей достали! – радостно встретил его гравёр.
– Дзень добрый, панове!25 Вижу, и вы время зря не теряли! – спрыгивая на землю, приветствовал подошедших вслед за Пахомом поляков Павел.
– Мы достали лишь одну лошадь, зато кобыла справная, строевая, извольте убедиться.
Кобыла, что привели поляки, находилась в лучших кондициях, нежели