уже и военный завод прошли, за ним – Крестовоздвиженскую церковь, кинотеатр «Октябрь» остался позади. Оба взопрели, несмотря на осенний холод и дождь. Настроение улучшалось с каждым пройденным кварталом.
По Ленинской улице шлось уже почти весело, и только завернув за «АРС», они вздохнули, наконец, с истинным облегчением. Дошли.
Замедлив шаг у дома Бориса, друзья снова взглянули друг на друга. Они уже свыклись со своим положением, и холод отчуждения, резко обозначившийся на Бугре, у дома Раисы, здесь словно бы растаял.
– Я погорячился там, лишнего чуток наговорил. Но ведь такое дело, сразу и не переживешь, время для этого нужно, – решил выговориться на прощание Борис, глядя в сторону.
Иван слушал даже с некоторым удовлетворением. Раскаяния он не ожидал от Бориса, и был приятно удивлен.
– Хоть она и выбрала тебя, мне от этого не легче. Скорее, наоборот. Лучше уж бы кто чужой был, незнакомый, – Борис вынул, было из кармана портсигар, и тут же засунул обратно, раздумав курить.
– Дело уже прошлое, хочу тебе признаться. Когда мы возвращались с Бугра, я раза два хотел тебя пырнуть, еле сдержался, – в доказательство своих слов он вынул из другого кармана нож-лисичку, и нажал кнопку: широкое лезвие выскочило сбоку из рукоятки, и будто уставилось на Ивана с кровожадным любопытством.
Теперь он понял, почему Борис шел, не вынимая рук из карманов.
– Ладно, бывай. Мне еще до дому кондыбехать минут десять, – Иван кивнул Борису и ушел, впервые не попрощавшись с ним за руку…
Пятнадцатая глава
Зима-коренная
Иван разгребал деревянной лопатой, сделанной еще дедом, снег возле бабушкиного сарая. Пришлось потрудиться, так как снегу намело много, но вскоре вся территория от сарая до выхода в сад была расчищена, и он с удовлетворением оглядел плоды своего труда.
Раскрыв дверь сарая, побросал наружу чурбаки, напиленные еще с лета и, глянув на почти закончившуюся поленницу у стенки, взялся за топор.
«Надо почаще приходить, помогать бабушке. Дров у нее осталось, кот наплакал, воды нет. Да и в магазин сходить надо. Зимой в нашу гору ей не подняться, тут и молодой может себе шею свернуть. А если бы я остался в Чебоксарах, кто тогда поможет бабушке? Матери некогда…» – размышлял Иван, устанавливая чурбак поудобнее.
Пилить и колоть дрова он уже давно научился, с детства, и потому легко расправился с десятком чурбаков, превратившихся в груду поленьев.
Выпрямившись передохнуть, огляделся с радостным чувством, всколыхнувшем в душе воспоминания из раннего детства, когда он вот на этом же самом месте, впервые пилил дрова с дедом и бабушкой, постигая нехитрую, но требующую навыков и сноровки науку. Только дело было жарким летом…
«ВОСПОМИНАНИЯ ИЗ ИВАНОВА ДЕТСТВА»:
… Ванька утер пот со лба, и с силой потянул пилу на себя – от себя, стараясь не осрамиться перед дедом.
– Не рви пилу, плавно тяни. Вот так, – усмехнулся дед, и они стали пилить; наконец, чурбак упал в траву рядом с козлами, а дед с внуком принялись за следующий. Но Ванькины