в текст эпохи суть —
всё объяснил бы как-нибудь.
Увы, я не знаток искусства кисти,
во мне лишь кто-то добрый виснет.
И потому меж фруктов, драк и роз
глядит мне в сердце грустный пёс.
Вдали таинственный таится город,
который взял реку за ворот
и заключил между мостов
в густые сети сан. узлов.
Свобода где-то за рекой…
Собаке машет как рукой
старуха-мельница. Рейсдаль31
вручил бы приз «за даль»
художнику печальных псов
(плюс стад хозяйских и быков).
Однако – нет. Здесь приз – «за грусть»,
пусть за собачью, пусть…
Но эта грусть в глуби предвечной
такая человечья.
Санкт-Петербург
Полночь
В безмолвия гуще купается слух,
как тело курортника в волнах,
и тянется к звёздам изменчивый дух,
очнувшись от тяжести дольней.
Молчит, недвижим, мой ночной океан,
качается сонная лодка…
Но всё же… Вглядись в этот чёрный экран:
Вселенная движется ходко.
Санкт-Петербург
Как хорошо, что ты не появился,
мой бедный стих. И я теперь свободен
от написания сатиры или оды —
всего того, чем разум соблазнился.
Рассвет над тихим озером не станет
ни темой, ни сюжетом и ни строчкой,
этапом моей службы беспорочной
безусому потомству в назиданье.
А жизнь глупца рассеется, как пепел,
над рядом человечьих поколений.
Иль пропадёт в туманности забвенья
подобно путнику, проглоченному степью.
Санкт-Петербург
«Кудрявый костёр шевелился в ночи…»
Кудрявый костёр шевелился в ночи,
приветствовал звёзды, как родственник,
глубоким поклоном. А складки парчи
небесной покрыли что простынью
леса заозёрные. Славен пейзаж,
когда его речь многострунная
тебя превращает в обычный стаффаж32,
во что-то совсем неразумное.
Заречный
«Я резал ягод пуповину…»
Я резал ягод пуповину
под песни недоступных птичек,
и вдруг решил, что половину
своей бы жизни закавычил.
Служил чужим черновиком,
потомка белой заготовкой,
хотя, признаться, был притом
я очень слабым и неловким.
Так кто же я? Внутри меня
ряды, ряды, ряды, ряды….
Хоть бы крупицу бытия
извлечь моей из темноты.
Санкт-Петербург
«Люблю я ширь бумажного листа…»
Люблю я ширь бумажного листа,
страницы белой шумное раздолье,
где катится волшебная река —
стихов моих ночное половодье.
Подтачивают воды берега,
несут