или после?
– Осмелюсь предположить, что он не просто был там во время выстрела, но и сам стрелял. У Зимина – в отчете доктора этот факт отражен – на правой кисти в области большого пальца и на тыльной стороне ладони свежие пороховые вкрапления. Так что я предлагаю заказать на завтра эксперта по баллистике. Проверим и пулю, и пистолет. Но, вероятнее всего, дело обстояло следующим образом: Зимин и Надежда Мазурова находились у него на квартире, куда заявился уже пьяный Алексей Мазуров. Видимо, выяснять отношения. Возникла ссора, которая вылилась в потасовку и случайный выстрел. Я осмотрел одежду убитой. Края пулевого отверстия на жакете явно подпалены, то есть стреляли почти в упор. Возможно, Зимин угрожал пистолетом пьяному братцу, а Надежда Дмитриевна пыталась их разнять. Несчастный случай, осталось дождаться подтверждения от эксперта.
– Да, звучит довольно правдоподобно.
– Вполне. И объясняет все его дальнейшее поведение, вплоть до самоубийства. Он ведь не просто потерял любимого человека, а послужил причиной его гибели. Если бы виноват оказался Мазуров, логично было бы предположить дальнейшую месть со стороны Зимина, а никак не сведение счетов с жизнью.
– Только давайте-ка мы еще попробуем дактилоскопию сделать. Есть у меня знакомый в Центральном бюро. Помните, какие они недавно фокусы показывали на выставке в Царском Селе?
– Ну если они согласятся, то было бы весьма познавательно. А как у вас обстоят дела с тайнописью?
– Обычные революционные расписки в верности партийным идеалам. Пусть дальше Охранное отделение выясняет, адепты какой именно партии их писали. Это ведь я из-за мысли, что придется им дело отдавать, так уликами раскидался. Голубчик, поднимите портмоне, не сочтите за труд.
Свиридов прошел до двери, поднял раскрывшийся бумажник и изумленно уставился на торчащий из торца кожаной складки листок синеватой бумаги.
– Владимир Гаврилович, очередной бумажный сюрприз с того света. – Он повернулся к начальнику, не поднимая глаз от клочка бумажки с фиолетовой печатью. – Тут пропуск в Охранное отделение на сегодняшнее утро на имя Зимина. Выписан самим полковником фон Коттеном.
День второго столпа охраны правопорядка российской столицы – а учитывая мнение государственной власти, пожалуй что и первого – полковника фон Коттена, начальника Петербургского Охранного отделения, начался чуть менее суетливо, нежели у господина Филиппова. Завтрак прошел мирно, супруга дежурно поцеловала его перед выходом в щеку, и к 11 часам он уже находился в своем кабинете на Мойке. Но вот дальше все пошло так, будто его подвергли жуткому сглазу.
Сперва не явился очень важный визитер – агент по кличке Павлов, ради которого, собственно, Михаил Фридрихович и отправился сегодня на службу. Причем не просто не явился – вместо него в приемной ждал сотрудник, которого фон Коттен приставил за ним доглядывать. И ждал он с дурными новостями с Литейного: на двери квартиры печать, дворник рассказал, что