не обратит внимания, поверьте. Просто гуляем и мило беседуем. Так что за срочная информация?
– Зимин погиб, – выпалил фон Коттен, опасаясь, что решимость может его покинуть.
Господин в канотье резко остановился, бешено сверкнул из-под английской соломки глазами, но быстро справился с собой и продолжил движение. То, что известие явно его не обрадовало, выдавали только столбики пыли, поднимающиеся над дорожкой в местах, где он сильно впечатывал наконечник своей трости.
– Как это произошло?
– По имеющимся у меня сведениям – самоубийство. Бросился под трамвай на Невском.
– Опознан?
– Да. Дело на контроле у Филиппова.
– При нем что-нибудь обнаружили? Что-нибудь важное? – Последнее слово было произнесено с явным нажимом.
– Увы, это мне пока неизвестно, а выяснять сразу опасно. Но я боюсь, что выявить его связи будет не так уж трудно: мы ведь и выбрали Зимина из-за явных революционных взглядов. Вопрос лишь в том, когда меня навестит Филиппов и сумеет ли он установить характер отношений Зимина с Охранным отделением. Но за Филипповым присмотрят. Да и не думаю, что Зимин фиксировал на бумаге детали нашего плана, на этот счет инструкции были однозначные, так что проблема не в сыскных, а в том, что у нас нет исполнителя.
– Да уж… – задумчиво протянул «коричневый» господин. – Беда… Какой черт его под трамвай-то толкнул, что за истерики, он же не гимназист какой?
– Причину мы непременно установим, но ситуацию это не исправит. Нам нужно либо все отменять, либо срочно искать другого человека.
– Есть кандидаты?
– Возникла у меня одна мысль, пока шел сюда. Возможно, случившееся с Зиминым не беда, а промысел господний.
– Объяснитесь?
– Изначально я планировал предложить для этой пьесы другую приму. И его кандидатура снимала бы вопрос о том, как нам своего протеже доставить в Киев: он из местных. Когда я хотел с ним встретиться в прошлом году, он испугался и сбежал за границу. Но теперь вернулся домой – надо полагать, набегался. Только придется во все посвящать Кулябко.
– Во все не обязательно. Рассказывайте.
Через полчаса конфиденты прощались у восточных ворот парка.
– Итак, Михаил Фридрихович, как и условились, вы нынче же снесетесь с Кулябко по своим каналам, предупредите его о необходимости встречи с вашим беглецом. Пусть пока просто наблюдает за ним и ждет меня. Я буду в Киеве в субботу, тринадцатого, тогда мы обсудим все нюансы и выберем место и время. Главная его задача до моего приезда – обеспечить присутствие объекта в городе. Честь имею.
Он приложил два пальца к полям шляпы – солнечным зайчиком ударил по глазам полковника бриллиантовый перстень – и зашагал вверх по Садовой в сторону проспекта. Фон Коттен же двинулся обратно через сад: он планировал еще вернуться к себе на Мойку.
Глава 3
КИЕВ. Киевская губернская земская управа изъяла из народных библиотек