он выдал:
– В театре каждый человек важен – от актера до вахтера, а ваш труд так и вовсе незаменим, без вас мы бы тут погрязли в помойной яме…
Пожалуй, это было наихудшее из всего, услышанного за сегодняшнее утро, и в миллион раз больнее мальчишеских обзывалок Бердянского. «Уважительные» слова Антона резанули, как опасной бритвой по горлу…
– Блядь…
– Да уж… блядь он и есть – наш Паша… Точнее, блядун. – Войновский по своему прочитал смысл этого емкого матерного словечка, и уже набрал в грудь воздуха, чтобы прогнать Марии целую речь про свободу любви и ее последствия для чувствительных натур, но…
– При чем тут Паша, Антон!.. Паша – такой, каким его создал Господь, ужасный, прекрасный, черт знает какой… ну ладно он слепой, ничего вокруг не видит, кроме себя, любимого, и юбки очередной, но ты-то… неужели не понимаешь, что я… я… что я не на официантку и не на уборщицу училась!.. Школа Жорди Морено в Барселоне тебе что-нибудь говорит?.. А ебучий Институт культуры?.. Оййй, мамочки… А про Хулио Лопеса, хореографа, ты когда-нибудь слышал?.. Нет? Тогда как вы тут Лорку ставить собираетесь!..
Она не сознавала, как дико кричит, вцепившись в его рукав – пожалуй, это был ее первый серьезный срыв после похорон папы и болезненного расставания с Хулио.
– Шшшшш… тише, тише, Машенька! – Войновский перехватил ее руки и, повнимательнее приглядевшись к заплаканному лицу, наморщил лоб:
– Аааа… то-то я все думал, почему мне твое лицо знакомым показалось… Это ведь ты в «Музеоне», в труппе Козлевского выступала, да? И это тебя что ли со скандалом оттуда выперли по весне? Вот же черт! Вы же наши прямые конкуренты на испанскую тематику… А про Лорку тебе кто сболтнул? Этот балбес и болтун Бердянский? Говори, не стесняйся, я ему потом пропистон устрою…
– Не надо… он не сболтнул… сказал по секрету, я его сама на тему фламенко разговорила… – Мария немного пришла в себя и стала снова вытирать глаза и нос.
– А сюда устроилась в надежде на сцену вернуться? – догадался Антон, но осуждать не стал, спросил только:
– Почему тогда сразу ко мне не пришла или к худруку нашему? Зачем такие сложные заходы со швабрами и подносами?
– Антош, если бы тебя послали подряд в двенадцати театрах, пяти студиях и даже в трех сраных домах культуры, спорю – ты бы тоже не пришел пробоваться к режиссеру… да еще попади на прослушивание или на кастинг с моей анкетой… Брали только в стриптиз-клубы – я не смогла… После фламенко – не смогла, если ты понимаешь, не в плане техники…
– Понимаю, Машенька, прекрасно понимаю… А что не так с твоей анкетой? Это Козлевский тебе какую-то свинью подложил?
Мария помолчала, собираясь с мыслями, и решила, что терять ей уже нечего. С должности официантки Войновский ее точно не уволит – не его компетенция; в труппу, конечно, тоже не позовет, но пусть хотя бы знает, что она не просто какая-то поломойка и подавайка