этого она стягивает огромные, абсолютно не изящные панталоны, но делает это медленно, потому что «Маркус обожает женский зад», и Анна нарочно дразнит его, растягивает удовольствие.
При этом Маркус требует, чтобы она оставалась в чулках и туфлях. И чтобы между ее грудей свисала длинная нитка жемчуга, на которой чередуются черные и белые жемчужины.
– Это жемчуг его матери, – поясняет Анна.
Пока она раздевается, ей не разрешается смотреть в сторону шкафа.
– Маркус на этом категорически настаивает, – говорит Анна. – Как-то раз я не удержалась и краем глаза посмотрела на шкаф. Я увидела его огромный зрачок, прижатый прямо к дырке в дверце. Мне кажется, он это заметил, потому что его зрачок как будто растерялся. Он быстро задвигался из стороны в сторону, разглядывая комнату, как будто искал, где бы ему спрятаться. И это был не Маркус. То есть для меня это не был Маркус, а лишь зрачок в щели. Я так испугалась, что больше не стала оглядываться. Но для него это единственный способ получить полноценную эрекцию, – добавляет она.
Я думаю о докторе Альфреде Кинси – насколько мне известно, он тоже ловил кайф весьма специфическим образом. Правда, эту деталь исключили из фильма. Кинси нравилось засовывать себе в член разные штуки. То, что туда обычно не суют. То, что там не совсем уместно. То, чего вам никогда не найти среди информации, которую Кинси скрупулезно собирал, приводил в порядок, сводил в таблицы и анализировал.
Травинки, соломинки, волоски, щетина. Любые длинные и гибкие вещи, от которых щекотно. Я слушаю рассказ Анны и понимаю, что мои фантазии, в которых мы с Джеком трахаемся в кабинете его босса, жутко скучны. Если бы только они! Скучны и все мои прочие фантазии. Анна сообщает, что, когда она наклоняется за нижним бельем, ей разрешено обернуться и посмотреть назад. Она поднимает одежду, кучей валяющуюся на полу, и складывает ее на деревянном стуле в другом конце комнаты, возле шкафа. Перебрасывает через спинку стула платье, вешает за бретельку лифчик, аккуратно сворачивает пояс, подвязки и панталоны и кладет их поверх платья. Только после этого ей можно посмотреть на шкаф.
– Тут я должна ахнуть. По словам Маркуса, это должно быть идеальное сочетание – в равных пропорциях – страха, удивления и восторга.
Предмет внимания – эрегированный член Маркуса, который на ее глазах медленно появляется из нижней дыры в дверце шкафа подобно улитке, выползающей из раковины.
Анне следует, не шелохнувшись, оставаться на месте и, разинув рот, наблюдать за тем, пока член с мошонкой полностью не высунется из дыры.
– Его член покачивается, как будто подманивает меня к себе, – рассказывает дальше Анна. – Поэтому я опускаюсь перед ним на колени и облизываю его, как облизывают подтаявшее мороженое в вафельном рожке. Я внушаю себе, будто лижу вишневое мороженое.
– И это и есть предварительные ласки? – спрашиваю я.
Я просто хочу уточнить, потому что ее рассказ меня ошарашил.
– Да, – отвечает Анна, –