Шива: – Ша!
Тихо шастрами шурша,
вмиг погасло сине море.
И на нём, как на заборе,
неизбежно и проворно,
ярко и нерукотворно,
впало, выпукло и поло
образ Ника Рок-н-Ролла
из пучины проступил
и истошно завопил
всем в умы, сердца и уши:
– Трите души! Трите души!
Я и раньше знал: любовь часто зла.
Но пятнадцатого только числа
Я решил: пора и вам это знать.
Взял тетрадку, ручку, начал писать.
Вот сижу, жую компот и пишу.
Вдруг подумал: а займусь-ка у-шу.
Да, у-шу – это класс. Решено!
Поклевавши напоследок пшено,
Побежал я в ушуистский кружок.
Прибегаю. Там народ – прыг да скок.
Друг пред другом они скок да прыг
И ногами так лихо – дрыг-дрыг!
А мордатый самый – ихний старшой.
Я ему:
– Хочу заняться ушой,
Чтоб, как вы, ногами делать вот так.
Он в ответ без лишних слов:
– Четвертак.
– Извините, я чуть на ухо туг.
Что за слово вы сказали, мой друг?
Он скривился, будто жабу ему
Я на морду положил. Почему?
Поспешил я свой вопрос повторить,
А он рожу продолжает кривить.
Мне подумалось: а что, если я
Вдруг скажу, что он есть хам и свинья?
Слово – дело. Про свинью сообщил.
Он в ответ свою у-шу применил.
Отдыхаю на полу в тишине.
А мордатый угрожать начал мне:
Мол сейчас сюда придёт его тесть
И они устроят кровную месть.
– С детства крови не люблю, – я сказал,
Покидая тренировочный зал.
На прощанье в раздевалку зашёл
И мордатовские шмотки нашёл.
Всё тройным морским узлом завязал
И поглубже в унитаз затолкал.
Победил я в этой битве со злом.
Рассчитался я
с мордатым
козлом.
1988.
Звездочёт
созерцает
на донышке,
как сверхновая
старый мир
в королевском
созвездии Лир
обращает
в горчичное
зёрнышко,
межпланетный
крутой гарнир,
галактический
сухпаёк —
попирует им
вдоль-поперёк
и глазами пожрёт
звездочёт.
Результаты
внесёт в отчёт,
и отметит
научный вклад
на свой вкус,
на салтык
и на лад.
НАКАНУНЕ ДНЯ ХУДОЖНИКА
В самом творческом союзе
наблатыканных митців
приглашали «любі друзі»
набухаться в коллектив.
День художника не буду
с этой швалью отмечать.
Тайной вечери иуды,
богавдушувашумать.
Лучше мы с женой и кошкой
в воскресенье