в пучину капучино,
как в тоннель полночный поезд,
кинув плоть свою по пояс,
опростоволосился,
ведь нелепо бросился,
словно лось на льду в аду
(лабуду-белиберду
парафинить не впервой).
В рамках дружбы с головой
волос лысиной носился,
как капуста колосился
до пришествия лося,
чтоб ему икалося
и рыкалось капучиной,
и лоснилось лососиной,
и лепилося извне
непосредственно к спине,
как горбатому могила
и безрукому перила,
а сохатому урок
вне контекста этих строк.
Вот такая дураса
и всего за полчаса
отрыгнулась натощак
худо-бедно кое-как
на коленку между делом
и бездельем оголтелым
посреди того из дней,
что иных повыходней.
Внимание! Стоп! Это город мечты.
Закон от людей охраняют менты.
Зомби-ТВ формирует ваш сон.
Мозг – в Кока-Колу, сердце – в бетон.
Зубы – на полку, фигу – в карман.
Самое время мечтать, некроман.
Вон по ухабам старик ковыляет.
Ямы, траншеи такси огибает.
Оба мечтают – таксист и старик, —
чтобы подвесить того за язык,
кто им с экрана чесал без умолку
как установят на площади ёлку,
дабы поддатый под ней коллектив
пел про смэрэку, неся позитив
и перегар сквозь народные массы,
что гололёдом скользят мимо кассы.
Тряпка двухцветная в форточке реет.
А батарея зимой еле греет
с ведома смуглого сторожа кассы.
В холод сохранней активное мясо.
Мясу масштабно мечтать не пристало.
Пластик из маркета, гниль и бухало
в дряблом желудке – мечтаний предел.
И табачок, чтобы стул не редел.
Мясу настойчиво тыкают в уши,
в поры, в мозги, что должно оно суши
хавать и в Турции часто бывать,
чтобы соцсети потом заливать
пенным потоком восторженных фоток,
снятых на фоне объедков и шмоток.
Мясо отчаянно лезет из кожи,
в камеру строя утиные рожи,
жаря шашлык из гнилой мертвечины.
Вот они – жизни своей властелины!
Кто-то, мечтая оттяпать страховку,
потную харю трамбует в духовку.
Тот за мечтою в аптеку ползёт.
Этот мечтает, что джип подожжёт.
Кто-то с мечтой о развале державы
ездит бесплатно в троллейбусе ржавом.
Но, как обычно, пока вы мечтали,
вас мимолётно тайком нaгибaли.
Cлезьте с небес, шулера-симулянты.
Вас не спасут заклинанья и мантры.
Можно твердить бесконечно «халва»,
только, увы, несъедобны слова.
Пусть разотрёт их истории швабра!
Пусть растерзает их зверь чупакабра,
аки никчемный дырявый гaндoн!
И да обрушится Армагеддон!
НАСТАВЛЕНИЕ