мальчика. – А на тебя-то как смотрел!» Нина покраснела и опустила глаза.
Полдня Нина постоянно выходила в коридор, чтобы снова увидеть мальчика, но его не было. Наверное, он выходил тогда, когда Нина была в купе. Борис, который играл с женщинами в карты и успел уже несколько раз остаться в дураках и которого постоянная Нинина беготня начала раздражать, спросил:
– Чего ты прыгаешь туда-сюда?
– В окно смотрю, – не моргнув глазом соврала девочка.
– В какое такое окно? У нас в купе тоже есть окно. Ты там стоишь и мешаешь другим. Кто-то чай несет, кто-то в туалет идет. А ты стоишь на самом проходе.
– Да какое там окно, – вмешалась в разговор Людмила, – она мальчонку грузинского высматривает.
– Какого мальчонку? – не понял Борис.
– Да там, через купе, едет с отцом один мальчик. Ну такой красивый! – не преминула добавить Людмила.
Борис побагровел, его глаза засверкали. Еще никогда Нина не видела его таким.
– Моя дочь высматривает мальчика? Моя дочь? Это – не моя дочь! – произнес он, грозно смотря на Нину. – Еще чего не хватало – мальчиков высматривать. Стыд-то какой.
Нина стояла, потупив взгляд, а Людмила, поняв, что подвела девчонку, старалась замять разговор:
– Ах, Борис, не реагируйте вы так. Это я немного неверно выразилась. Никого она не высматривает. Это он высматривает.
– Что-о-о? – совсем обезумел Борис. – Он еще будет высматривать мою дочь? Она еще совсем ребенок. А он ее высматривает!
– Ах, успокойтесь, Борис! – Людмила уже не знала, как его успокоить. – Этот мальчик тоже еще совсем маленький!
Борис потихоньку остыл, но запретил Нине без надобности выходить в коридор. Когда вечером женщины покинули поезд, доехав до своей приморской станции, он, чувствуя неловкость за свое поведение, сказал: «Понимаешь, доченька, я хочу, чтобы ты выросла умной и гордой девушкой. Чтобы не высматривала мальчиков. Пусть они высматривают тебя. Только не сейчас, когда ты еще маленькая, а потом, когда станешь взрослой девушкой. Мужчины любят гордых женщин. А кавказские мужчины – особенно», добавил он, подумав о грузинском мальчике, из-за которого он поднял столько шума.
Борис замолчал на некоторое время, думая, как тяжело иметь такую красивую дочь. Да за ней глаз да глаз нужен. Ее даже в коридор вагона страшно отпускать. «Он тебе что-нибудь сказал?» – опять вернулся он к теме дня. Нина, уже мысленно представляя встречу с тетей Кето и дядей Валико, и уже абсолютно не думая о мальчике, как бы встрепенувшись сказала: «Да. Он поприветствовал меня. По-грузински». «Наверное, решил, что она – грузинка. Да, она вообще-то похожа. Она же так похожа на меня», – думал он, сожалея, что Ляля не поехала вместе с ними, ведь это так ответственно: ехать со взрослой дочерью.
Самого же Бориса часто принимали за кавказца. В Грузии или Армении с ним всё время пытались говорить по-своему, хотя в столицах