и я понял, что звонил мне отец.
Телефон, на который поступил звонок от отца, находился на вахте. Мой же сотовый – в гримёрке. Вахта была ближе, и именно туда я побежал и оттуда стал набирать цифры домашнего телефона отца. Набрал и слушаю. Гудки. Второй раз. Гудки, словно дома никого нет, а иначе бы подошли и ответили. Третий. Я спрашиваю у вахтера, мол, «Хрисанфыч, точно отец? Меня ли?» Он: «Точно. Тебя. И срочно».
И всё закружилось вихрем в моей голове. А может, и вокруг. Мне стало жуть как не по себе. И полетели мысли одна за другой, так что ни вцепиться, ни повторить. И я, в чём был, понёсся к отцу. Никого не посвящая в обстоятельства внезапного бегства. Никому не сообщая, вернусь ли и куда сбегаю. Молниеносно, без слов и лишних эмоций я бегом покидал стены родного театра, боясь, что не успею к отцу…
8
Эрнест Хрисанфович едва успел поймать брошенную в воздух трубку телефона. Опустив её на рычаги аппарата, выбежал следом. Но Вико он уже не увидел. А вернувшись, встретил разыскивающий взгляд Жени Белых.
– Что случилось? Где Вико? – глухо, но быстро спросил Женя у расстерянного вахтёра. За Женей в дверях показалась Мира. Расстреляв глазами пустую проходную, она остановила вопросительный взор на Эрнесте Хрисанфовиче.
– Звонил отец Виктора Дреза. Просил срочно с ним связаться! Но я не знал, что Вико так отреагирует! – пожимал плечами Эрнест Хрисанфович, смотря на актёров так, словно просил его не обвинять.
Женя взглянул на Миру, и тут же они разбежались по своим гримёркам.
А в это время сквозь сизую дымку улиц бежал по ледяной корке дорог мужчина в летних туфлях, чуть прикрытых широкими брюками, и бежевом свитерке. Прижимая к горлу ворот чёрной сорочки, чтобы не задувал холодный ветер, казалось, он придерживал голову. Пешеходы оглядывались. Нет, они не узнавали в нём известного в городе актёра и режиссёра, они просто обращали внимание на взрослого мужчину, на лице которого читалось неподдельное смятение. Он чувствовал: отцу нужна его помощь. Он всю жизнь ждал, чтобы отец его позвал. И свершилось! Отцу понадобилась помощь единственного сына.
Мира скоро сбросила балетки и, обуваясь, накинула куртку. Её уже ждал Женя. Глухо хлопнула тяжёлая деревянная дверь, от поворота ключа послушно щёлкнул замок. Женя едва поспевал за стремительными шагами Мирославы к лестнице. Казалось, Мира мысленно пыталась угадать выбранный Вико путь, чтобы, проложив кратчайшую дорогу, нагнать его без промедлений. Пересчитав каблуками ступени и миновав тамбур служебного входа, оба актёра оказались на перепутье: каким путём вернее пойти?
Что Вико отправился к отцу, не обсуждалось. И то, что он ни минуты не колебался, говорило о том, что рванул он к нему опрометью, напрямик.
Мира сразу повела за собой Женю именно той дорогой, где несколько минут назад, не видя препятствий на пути, бежал на встречу с отцом Вико. Но, в отличие от него, ребята всё-таки старались придерживаться правил дорожного движения, миновав каштановую театральную аллею и ещё