ну анекдот же, Ханс, с ума сойти! Русские животы надорвали уже, хохочут!
– Скверный анекдот, – не отрицал я.
Отто взял меня под руку, будто повел тихо куда-то, как девушку, но тут же закричал в ухо прямо, оглушил:
– Что такое это? Что? Тараканы в стекле с пауками вдруг, ресторан китайский! Что это, Ханс? С нами что, я вас спрашиваю? Нет, вы мне объясните!
И уже очки свои привычно снимал, хотел, видно, лицо руками прикрыть, слова исчерпав, но я удержал вовремя:
– Не надо, Отто.
Он улыбнулся криво:
– Это я к чему сейчас? Пластинку опять эту заезженную? Да наши вот по телефону только, пять минут назад… И по морде мне, по морде, хорошо, по телефону. Рвут и мечут. Еще, значит, варка одна-другая, и чемоданы пакуем, всё. Под зад ногой называется!
Перерыв как раз был, рабочие по цеху без толку ходили. Стекло в горшках под кожухами остывало между варками.
Отто под руку меня опять взял, о себе напоминая:
– Так делаем чего, друг Ханс?
– Варка одна-другая, – пожал я плечами.
– Еще олух наш бедный спился совсем и мозгами, кажется, всерьез поехал, вы не считаете? – вздохнул Отто.
Олух не заставил себя ждать, тут же и явившись собственной персоной. Но с ним еще девушка юная была.
– Из горшечного цеха леди, – представил Вилли оробевшую спутницу. И хохотнул, конечно: – С горшка прямо снял, а ей биде, по-моему, в самый раз уже!
Отто, не услышав, сообщил мне, и тон приказной был:
– Она сегодня будет у вас на подхвате.
– Кто? – удивился я.
– Вот она, она, – повторил Отто хмурясь. Не иначе был свой уже план действий, вопросы раздражали.
– У меня есть Пётр на подхвате, и мы вполне, по-моему, справляемся, не так ли? – возразил я.
Но и Отто возразил, набрался терпения, как мог:
– Лишний глаз не помешает, Ханс. Вы, разумеется, справляетесь выше всяких похвал, да вы вообще у нас как белка в колесе, но ведь это и плохо? А мне вот важно, чтобы один кто-то всегда находился возле пирометра, то есть даже совсем безотлучно, вы это понимаете? – Нет, сорвался он, зашелся в крике: – Безотлучно, я сказал! Вообще ни на шаг! За температурой чтобы в оба глаза! И сегодня я лично буду засыпать все до одной присадки, вот этими самыми руками, вот лично я и никто другой! – чуть ни визжал уже Отто.
Да, план был у него. И мы молчали.
Девушка стояла, замерев, с круглыми от страха глазами.
– Маленькая моя, прости меня, я не в форме сегодня, – даже всхлипнул вдруг Отто. И стал девушке, как мог, жестами объяснять, что дальше будет, на горшки под кожухами кивать. А как он мог: вот пальца два показал, мол, вторичная намечается варка. И потом еще горшкам долго грозил, выкатывая глаза, что главная будет эта варка, главная самая! Девушка кивала в ответ и улыбалась уже.
Вилли заметил, как всегда двусмысленно:
– Юная леди не так наивна, не заблуждайтесь. Она во всех на свете процессах искушена, в том числе даже стекловарения.
Голос мой вдруг произнес отчетливо:
– Мерзости несешь, пользуясь, что человек не понимает?
На