собрать сотню воинов крепких, младших сынов из боярских родов победнее. Разместил их в домах посадских, за стенами, в Зарядье. Каждый день, в мороз, они на реку бегают, в рубахах одних. Купаются в проруби, камни тягают, да на льду состязаются. То в бое кулачном, то на мечах деревянных, а то и во всем ратном снаряжении. Прокорм воевода завел им точь-в-точь, как принято у рыцарей из орденов монашеских. Мясо дозволялось есть только три раза в неделю, а в основном – овощи, зелень всякую, да хлеб. А пить только воду простую, да молоко. И в баню они каждый день париться ходят.
Поначалу москвичи, что поглупее, смеялись над ратниками, да потом дивились, какие молодцы у Боброка получились! Через четыре месяца каждый мог камень трехпудовый на сто шагов пронести, десять верст пробежать, и не запыхаться, коня бойкого одной дланью усмирить. В полном ратном снаряжении по три часа биться! Кольчуги им знатные сковали, калантыри с бляхами золочеными! Коней холощенных, послушных, для военного дела годных, для них сам воевода выбирал.
Неспроста дивились люди на действо это. Возможно, именно здесь, под восхищенными взорами москвичей, рождалась тактика ведения войны, которая позволит в ближайшие двести лет в десятки раз увеличить территорию маленького Московского княжества, превратив ее в огромное Русское царство.
– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — —
Много, много серебра забирает война. Каждый день Боброк у князя новых денег просит. Понимает его Дмитрий. Достает из казны своей бездонной все новые и новые богатства.
Достаточно денег у Москвы. Сто лет копит. Еще при прадеде нынешнего князя, Даниле Александровиче, младшем сыне Александра Невского, начало маленькое княжество собирать дань со всей Руси, да в Орду отправлять. Был для этого и титул у московского князя соответствующий – гурхан, что значит ханский зять. Титул почетный, почти равный ханским, разве что только право на то, чтобы занять престол ордынский – не давал. Для этого надо было иметь в роду кровь чингизидову.
Собирает Москва сто лет дань с Руси для монголов, да себе немного оставляет. С каждым разом все больше и больше. При Дмитрии Ивановиче московские владения приносили богатств разных на десятки тысяч серебряных рублей ежегодно. Да не легких стограммовых литовских рублей, а полновесных, вдвое тяжелее, новгородских. Из них в Орду, к темнику Мамаю, шло лишь пять тысяч. А остальное Дмитрию в казну отправлялось.
Вот на звон этих рублей стекаются к Москве люди со всей Руси. Пухнет, растет столица. Посад, что за стеной городской, за десять лет впятеро вырос. Да и новые стены теперь у Москвы – загляденье. Из крепкого, белого кирпича. Но едут в белокаменную не только мастеровые, купцы и прочий достойный люд. Едут люди лихие, корыстные.
Ближе к концу зимы, с высокого берега реки наблюдали любопытные горожане за состязаниями боброковской сотни. В те давние времена развлечений было немного, а люди потеху