срывается на меня, я срываюсь на него, чаще всего без повода, так, по всяким пустякам и мелочам, чтобы душу отвести. Самое верное средство от хандры. Ну или… – Агния достала откуда-то из-под кровати бутыль с узким и длинным горлышком, задев ею металлический остов кровати – обличительно звякнуло стекло. Агния подняла напиток над головой подобно мечу и, улыбнувшись, показала блестящий ряд зубов. – Пробовал?
– Ну, когда-то давно… – очень смутился Астра.
– Не пробовал, значит. Ну что сказать, много потерял, – с обвинением в голосе проговорила Агния, встречая взглядом возвратившихся Умбру и Репрева с градусником в пасти. – Наигрался, Умбра?
– Ещё как! – с беспредельным восторгом воскликнул дракончик, взял у Репрева градусник и поставил его на стол, на деревянную треножку. – Я был лучшим тигриным стражником! Никто не прошёл мимо меня!
– А, пентагонирисовый нектар! Не созревший, но всё же, – с не меньшим восторгом изрёк Репрев, обнаружив в руке лисицы-кинокефалки бутылку. – Пентагонирисы – самое безобидное из всего того, что кишит в Зелёном коридоре. Если этих зверёнышей напугать, например сжать в кулаке, они заплюют слизью, называемой пентагонирисовым нектаром, которым я тебя сегодня и буду потчевать, Астра. Конечно, пасечник эту жижу как-то очищает, но не суть. Мы её в детстве и без всяких обработок лакали, чистую, и ничего, только горчит сильнее.
– Но неочищенной можно легко отравиться, – озадаченно вставил Астра.
– Не будь ты такой занудой! – сказал Репрев, запрыгивая на табурет, который ему предусмотрительно принёс с кухни Умбриэль. Умбра один не сидел, а обслуживал, разливая по градусникам густой, как лава, нектар, тянущийся из узкого – уже мизинца – горлышка бутылки. – Сколько пили, никому ещё плохо не было.
– Не все в детстве занимались тем же, чем и ты, да и какой пример ты подаёшь Умбре, – возмутилась Агния, но голос её звучал не совсем назидательно, скорее колко и язвительно. – Приготовить настоящий нектар из пентагонирисов – значит выращивать их в определённых условиях, а то, что вы пили, было жалким и дрянным пойлом. Пасечники держат пентагонирисы в огромных деревянных ульях – додекаэдрах – и с утра до ночи читают им газеты, ведь когда с ними говоришь о скучном, разбавляя скучное враками, они растут как на дрожжах, и нектар получается слаще и куда охотнее веселит душу.
– Нам и пойла хватало, чтобы хорошо отдохнуть, – обиженно возразил Репрев. – Видишь, Умбра, какой папка у тебя умный! А знаешь ли ты, Умбра, чем благородный пентагонирисовый нектар отличается от других напитков? – Умбра покачал головой; он раскладывал заранее порезанный на кусочки торт по тарелкам. Агния грызла грильяж и всё улыбалась хитрой лисьей улыбкой. – От одного его глотка тебя может унести в неведомые дали. В прямом смысле слова: был здесь – и вот тебя уже тут нет. Пьёшь и никогда не знаешь, в каком месте окажешься. Вероятность такого спонтанного путешествия не то чтобы крайне мала… Но в этом и есть свой азарт! По