дверь открылась, и в дверь просунулась Натальина голова.
– Что тут? О Господи!
Мария глянула на себя в зеркало: коса растрёпанная, руки голые, босая – прыснула. Ну а Наталье только дай повод посмеяться – обе в голос захохотали. Подняла голову сонная Пелагея.
– Что это вы, среди ночи-то?
На неё замахали руками:
– Спи, спи.
Наталья накинула на Марию халат и потащила за собой. В кофейной комнате был Василий, в халате, как и Наталья, без парика.
– Вообрази, Вася, иду с кухни, слышу – шум. Думала, может залез кто или прислуга шалит. Заглянула – а там…
Наталья опять залилась смехом, замахала руками. Еле выговорила:
– Пойду, скажу, ещё прибор.
Выбежала, смеясь.
Василий похлопал рукой по дивану.
– Садись, сестрёнка. Так что там у вас?
Мария насупилась.
– Давеча мы с Наташей сверху смотрели, как танцуют… А я другим танцам учена, ну вот и хотела попробовать…
Василий тоже засмеялся.
– Ну, это дело нехитрое. Тем паче для тебя, ты у нас легконога.
– Не запомнила я. Вот смотри: так поклон, потом боком, а теперь куда?
Мария потянула его за руку с дивана.
– Ну покажи. Давай сначала.
Когда пришла Наталья и увидела менуэт в халатах, она даже смеяться забыла от удивления.
– Ну, Голицыны! Чего только не учудят!
Мария обернулась через плечо.
– Глянь, Наташа, в этом месте ногу приставлять?
– Нет, вытяни вперёд, самым носочком пол тронь, а потом снова подними и с носочка шагай. Дай-ка я покажу…
Урок был прерван лакеем, принёсшим холодный ужин и три прибора.
– А зачем это вы среди ночи едите?
Наталья засмеялась.
– Мода такая французская, чтоб супруги ночью закусывали.
– Только супругам можно?
Наталья засмеялась ещё пуще, и за неё ответил Василий:
– Не только. Вот замуж выйдешь, сама узнаешь, зачем ночью едят. Говорил тебе батюшка?
– Говорил.
– И как жених на твои глаза?
– Не знаю, жених как жених.
– Он роду хорошего и у царя в чести. Образован, за границей с царём был, а теперь вот в Голландию послом едет. Про богатство и говорить нечего, ну да ты сама не бесприданница. Мужем хорошим будет, Маша, не сомневайся.
Мария молчала. Отчего-то неприятно ей стало на душе.
Василий глянул на неё, усмехнулся.
– А уж как он восхищался тобой сегодня! И красотой твоей, а пуще того разумом: что и по-голландски знаешь, и держать себя умеешь, и поступь у тебя величавая.
Мария фыркнула:
– Поступь он тоже к разуму отнёс?
– Вот только языка твоего острого не приметил. Ну да у него всё впереди. Давайте, девоньки, выпьем за Машино счастье.
Разлили в стеклянные заморские бокалы терпко пахнущее вино, чокнулись. Закусывали маленькими колбасками, сыром, винными ягодами. Чудно было Марии есть