ноги, маячившие перед лицом девушки. – Досталось девке! Пусть спасибо скажет, что жива осталась!
– Осталась ли? Вдруг окочуриться? – засомневалась другая.
– Да не должна бы! Очухается! – оценивающе произнесла Маня.
Веронику положили в ванну, наполненную тёплой водой.
Она испытала некоторое подобие блаженства. Боль в теле стала значительно слабее.
Теперь ей были видны Маня и та, другая.
Вероника увидела своё тело: ноги в синяках и лиловых кровоподтёках от крепко сжимавших её бёдра мужских пальцев, лобок лона, припухший, воспалённый, словно налившимся кровью от возбуждения. Кожа на нём отливала синевой.
Из-под промежности стало расплываться коричневое пятно растворяющихся в воде экскрементов, которыми она испражнилась, пока лежала в номере одна.
Если бы было не так больно думать, она испугалась бы своего вида, возможно, заплакала бы даже с горя. Но теперь ей было всё равно, лишь бы не было той боли, что пронзала насквозь её тело.
Женщины принялись отмывать Веронику, водя по её телу губками.
Маня посмотрела ей в глаза, пытаясь понять, в сознании Вероника или нет, а потом спросила:
– Подруга, ты вообще в чувствах?..
Вероника не ответила ей ничего. Ей было по-прежнему больно не то что напрягать мышцы – слышать звуки, чувствовать запахи, и даже думать.
Глава 5
Веронике казалось, что прошло довольно много времени с тех пор, как таксист ушёл за билетами.
Она не могла пошевелиться в узком проходе между сиденьями, поднять и просунуть от бёдер к лицу руку, чтобы посмотреть на наручных часиках, который час. Но ощущение того, что её сегодняшний отъезд из Москвы с каждой минутой всё больше перемещается под знак вопроса, нарастало. Казалось, поезд вот-вот отправится или уже ушёл….
В салоне такси было темно, сыро и холодно. От резиновых ковриков, на которых она лежала, чем-то нестерпимо воняло. Тело, скованное неподвижностью в узком проходе, коченело от промозглой сырости.
Наконец рядом с машиной, на улице раздались приближающиеся, хлюпающие по мокрому снегу шаги ботинок таксиста.
– Слушай, тёлка! – тон общения Гарика, забравшегося в салон машины, вдруг стал совсем другим. – С этого момента на неделю я твой хозяин!.. Поняла?!
Вероника по-прежнему лежала внизу, в проходе между креслами, ничего не отвечая таксисту и стараясь сообразить, что же всё-таки происходит в её жизни.
К страху в душе вдруг примешалось ощущение, что она потеряла вообще какой бы то ни было контроль над происходящим с ней, и это пугало её ещё больше.
– Поняла, говорю?! – Гарик опустил вниз руку, нащупал воротник её полупальто и, несмотря на то, что на вид был щуплый и дохлый, поднял её вверх за шкирку как котёнка.
Вероника увидела совсем рядом, в отсветах с улицы, щетинистую щёку армянина. В лицо ей пахнуло его зловонное дыхание, и она вся, и без того испуганная, обмякла от осознания своей беспомощности и необходимости подчиняться чужой воле. Отвратительно было то, что она вдруг стала